После 2012-го растет число россиян, уехавших за границу по причинам, так или иначе связанным с политикой. Если раньше это были единицы, то после «болотного дела», показавшего, что прийти могут за каждым, многие решили не испытывать судьбу. Те, кто может себе позволить, едут в Германию или Францию. Но основная часть политэмигрантов осела в Прибалтике: и жизнь дешевле, и Родина ближе.
После 2012-го растет число россиян, уехавших за границу по причинам, так или иначе связанным с политикой. Если раньше это были единицы, то после «болотного дела», показавшего, что прийти могут за каждым, многие решили не испытывать судьбу. Те, кто может себе позволить, едут в Германию или Францию. Но основная часть политэмигрантов осела в Прибалтике: и жизнь дешевле, и Родина ближе.
Хотя говорить о «русском Вильнюсе» или «русском Таллине» по аналогии с русскими Парижем и Берлином начала XX столетия, пока рано (даже если хочется самим политэмигрантам), постепенно именно в прибалтийских столицах формируется пока небольшая, но уже заметная русская диаспора.
В годовщину событий 6 мая на Болотной площади мы поговорили с несколькими новыми политическими эмигрантами.
Даниил Константинов, один из лидеров националистического движения, весной 2012 года был обвинен в убийстве. Позднее суд вынес приговор по статье «Хулиганство», был признан политическим заключенным. Амнистирован в октябре 2014 года.
Переехал в Литву в январе 2015 года.
Получил политическое убежище.
Почему решил уехать: Я решил на время уйти с линии огня, перевести дух, дать отдохнуть и себе, и своим близким, потому что мы очень вымотались за время судебных процессов — за тот период, когда меня преследовали. Даже воюющие армии иногда отступают, заключают перемирие — это был отход на заранее подготовленные позиции. Это не постоянная эмиграция, а временное тактическое решение.
Почему именно Литва: Я выбрал Литву, потому что была возможность сюда переехать, получить политическое убежище и поддержку некоторых друзей. Кроме того, Литва находится близко к России, это удобно для родственников, да и мне будет проще поехать в Москву, если будет такая возможность. Во многом это русскоговорящая страна, что облегчает проживание.
Про жизнь в Литве и стереотипы: В Литве очень хорошо, спокойная страна, я не заметил никакой русофобии. Когда я ехал в Литву, то был в напряжении, поскольку государственные штампы все-таки работают и ты ожидаешь столкнуться с ненавистью, с неприятием, с нежеланием общаться по-русски — но ничего этого не заметно.
Есть, конечно, государственная политика и государственная позиция литовского руководства по отношению к российскому государству. Эта позиция, безусловно, враждебная — и эта враждебность взаимна. На бытовом уровне этого нет, за очень редкими исключениями.
Про литовский язык: Я его учу, потому что это необходимо — знать язык страны, в которой находишься, чтобы нормально ориентироваться, общаться с людьми, читать прессу, смотреть местное телевидение.
Про работу: У меня есть возможность работать удаленно, я занимаюсь юридической практикой нескольких видов, поэтому у меня есть постоянный источник дохода. Мне поступают заказы из России: я помогаю людям, пишу им жалобы, осуществляю юридическое сопровождение и занимаюсь анализом судебной практики, работая на одну довольно крупную юридическую компанию.
Про политическую активность за рубежом: Политической активности здесь мало, хотя в Вильнюсе широкий спектр политических эмигрантов из России, но постоянной координации между ними нет, постоянная деятельность не осуществляется. Большинство людей относятся к разным политическим организациям, лагерям и ведут свои проекты. Единственным хорошим исключением был «Форум свободной России», на который нам удалось привлечь большую часть эмигрантского сообщество не только из Литвы, но и всей Европы.
Про возможность влиять на происходящее в России, находясь за ее пределами: А на что ты можешь влиять, находясь в России? Находясь под постоянным прессингом, под угрозой уголовного преследования по самым нелепым статьям, когда тебя могут привлечь за картинку в интернете, за перепост, осудить за многократное нарушение правил проведения пикетов, когда на тебя могут сфальсифицировать дело, когда твои телефоны прослушиваются, почта читается, за тобой ведется наружное наблюдение. Ты скован.
Здесь вопрос не в том, где ты находишься. Вопрос в том, как гражданин, общество, народ вообще могут влиять на власть в условиях такой замаскированной диктатуры. Возможностей мало — в первую очередь в силу низкой самоорганизации граждан. Доверие низкое, горизонтальные связи налажены плохо — и конечно, нужно учитывать противодействие спецслужб.
Про возможность вернуться в Россию (Примечание: политическому беженцу выдают проездной документ, по которому он может поехать в любую страну мира, кроме той, от которой попросил убежище, в данном случае — кроме России. Если человек решает поехать в Россию, его статус беженца автоматически аннулируется): На самом деле, такая возможность есть и сейчас. Мое отличие от многих эмигрантов в том, что я уехал не до суда, а после, пройдя через все эти испытания, добившись хотя бы частичной справедливости и снятия с себя обвинений. Я могу в любой момент сесть на самолет и через час оказаться в Москве. Но я знаю, что существует серьезный риск: нас предупреждали об опасности продолжения преследования, либо фальсификации нового уголовного дела, либо физического насилия. Поэтому, пока я себе в России большого применения не вижу, возвращаться не буду. Риск должен быть оправдан.
В России должна снова начаться политическая жизнь. Должны проснуться массы. Граждане должны осознать, что от них зависит будущее, и принять участие в этом будущем. Тогда будет понятно, что риски, на которые я иду, оправданны. Что-то наподобие 2011 года: создание новых политических структур и массовые акции протеста.
Подробнее: www.novayagazeta.ru