3 декабря мне позвонил майор Малафеев из карельского центра «Э». Он был очень вежлив:
— Вадим Владимирович, нам стало известно, что в конце декабря вы проводите фолк-фестиваль «Зимний Солнцеворот». Нам нужно составить формальное предостережение — о недопустимости экстремизма на этом мероприятии. Мы всегда такие выносим. Пожалуйста, зайдите завтра утром, это займет не больше 10 минут. А то потом я уезжаю в отпуск…
3 декабря мне позвонил майор Малафеев из карельского центра «Э». Он был очень вежлив:
— Вадим Владимирович, нам стало известно, что в конце декабря вы проводите фолк-фестиваль «Зимний Солнцеворот». Нам нужно составить формальное предостережение — о недопустимости экстремизма на этом мероприятии. Мы всегда такие выносим. Пожалуйста, зайдите завтра утром, это займет не больше 10 минут. А то потом я уезжаю в отпуск…
Я сам планировал уехать уже вечером пятницы — и посещение каких-то полицейских заведений в мои планы не входило. Но вроде бы раньше этот майор держал свое слово. Да и не хотелось сваливать этот визит на другие общественные организации, с которыми мы договорились провести зимний фестиваль. Например, «Молодая Карелия» и без того уже объявлена «иностранным агентом»…
Карельские фолк-фестивали (летние «Солнцевороты») проводятся уже несколько лет, туда приезжают тысячи туристов, и там вообще нет никакой политики — только музыка и старинные народные игры. Однако в прошлом году полиция зачем-то изъяла с площадки фестиваля два исторических карельских флага (крестовой и Otava), хотя они никем не признаны «экстремистскими».
В общем, даже культурные мероприятия в эпоху «духовных скреп» начинают выглядеть подозрительно.
Прихожу в центр «Э». Мне показывают это предостережение, подписываю, что ознакомлен и обещаю передать коллегам. И когда уже собираюсь уходить, сотрудники этого центра вдруг закрывают дверь, Малафеев говорит: «Не торопитесь» и выкладывает на стол две пухлых пачки каких-то бумаг.
Я начинаю догадываться, что плакали мой вечерний поезд в Москву и утренний самолет в Берлин — на давно запланированный семинар.
Конечно, следовало ожидать, что система однажды придерется к моим публикациям в различных СМИ. Но формальные претензии предъявить им трудно — они все-таки выдержаны в рамках российских законов, хотя пространство дозволенной свободы слова постоянно сужается. А вот к соцсетям я традиционно привык относиться менее формально. Именно за это «эшники» и уцепились.
Продержав в своем заведении 3 часа, они привезли меня в Петрозаводский городской суд. Судья Наталья Тарабрина долго изучала заботливо сделанные ими скриншоты моих страниц в Фейсбуке и Вконтакте за несколько лет. Причем скриншоты очень выборочные. Я люблю публиковать на своих страницах разные картинки и фотографии, но каких-то «противоречивых» там едва ли наберется процентов 5. Однако «эшники» подобрали и распечатали иллюстрации таким образом, что получилось, будто Штепа публикует одни свастики…
Но вообще, борьба с сетевыми картинками в цифровую эпоху выглядит невероятным абсурдом. В нормальном мире это приводит к эффекту Стрейзанд.
А вот в России, как оказалось, за это виртуальное преступление реально сажают. Если вы поедете в Финляндию, сфотографируетесь там у исторического финского танка, как тысячи туристов из других стран, но затем выложите эту фотографию в соцсеть — всё, вы экстремист! То же касается индийских и таиландских храмов. И ваши доказательства, что эти свастики не имеют никакого отношения к нацизму, судью не убедят. Потому что в этом законе есть хитрая зацепка: «символика, схожая до степени смешения». А под нее можно подогнать что угодно.
В реальности же это нынешний российский режим стал схожим до степени смешения с советскими временами, где в любом свободном слове видели «антисоветчину». Теперь что-то «вражеское» им мерещится в любом не утвержденном сверху символе.
Возникает парадокс: такое государство вполне само может стать фашистским даже несмотря на то, что оно запретит любые изображения свастик и прочей «экстремистской символики». Характерно, что у нынешних российских законодателей самое популярное слово — «запрет». Граждане уже привыкли ждать от Госдумы — что же она запретит на своем следующем заседании?
Еще «эшники» и суд сочли «экстремистской» символику «Правого сектора». Она возникла у меня в соцсети после прошлогодней поездки на парламентские выборы в Киев, где довелось побеседовать с представителями различных партий. Но оказывается, пресловутая «визитка Яроша», о которой украинские группы поют ироничные песни, для российского суда — страшный криминал. Вероятно, они полагают, что россияне, увидев эту символику, вдохновятся идеями «Правого сектора»? Никаких иных рациональных мотивов для такого запрета найти невозможно.
Судья Тарабрина укоризненно заметила: ваш журнал могут читать дети! Это очень показательно — для нынешней российской власти очень характерно восприятие всего населения как легко внушаемых детей, а не разумных граждан с чувством юмора.
Налицо — конфликт современного творчества, зачастую провокативного, и догматических запретов. На мой ироничный вопрос: «Почему же фильм „Семнадцать мгновений весны“ еще не запретили? Ведь там все герои откровенно демонстрируют нацистскую символику?» мне ответили: «Вы можете разместить у себя этот фильм или даже кадры из него. Но если вы к этой иллюстрации что-то дописываете или ее изменяете — это уже подпадает под статью».
Финский символ хакаристи, похожий на нацистскую свастику, появился задолго до Третьего рейха и не был запрещен Нюрнбергским трибуналом. Тем не менее, по мнению российского суда, он «оскорбляет память о войне». Кстати, а кто начал Зимнюю войну, не помните?
Возможно, призывы к насилию в соцсетях действительно должны ограничиваться. Но преследовать просто за иллюстрации, зачастую ироничные, это какое-то издевательство над здравым пониманием законности.
3 ноября меня приговорили к штрафу и обращали внимание только на публикации Вконтакте. К суду 4 декабря я уже убрал многое из картинок последнего года. Однако они мониторили мою страницу еще оказывается с 2012 года, и вновь нашли что-то «запрещенное». Кроме того, взялись еще и за Фейсбук. Так что те, кто думает, будто этот ресурс находится не в российской юрисдикции, ошибаются…
Впервые в Карелии суд приговорил к аресту блогера и журналиста. Пока только однодневному — но создан прецедент. Я благодарю коллег из Союза журналистов Карелии, которые выступилис жестким протестным заявлением.
Потом был изолятор, отпечатки пальцев (чернилами, а не электроникой), доскональный обыск, фотографирование фас и профиль…
В камере из громкоговорителя играет Авторадио. «Отель Калифорния» в этой ситуации особенно доставляет.
Всего 8 шконок, 7 человек из разных районов Карелии. Попались по каким-то административкам, на уголовников не похожи. Играют в нарды, читают книжки (здесь оказалась на удивление большая библиотека). Курево — конечно, самая главная проблема. У меня с собой оказалось полторы пачки — сразу оказался «авторитетом».
— А тебя-то за что?
— За картинки в интернете.
— За это сажают?
— Ну как видишь.
— Да они совсем е*анулись!
На выходе менты вежливо вернули все отобранные вещи — надо отдать должное. И сказали:До свидания! — Нет уж, лучше всего доброго!
А тем временем «эшники» грозят продолжить разбирательство и завести на меня новое дело — из-за давней ссылки на какой-то запрещенный в России антипутинский ролик. Причем там наказание уже суровее. Но принцип тот же — преследование за какой-то сетевой клипарт.
Кстати, в тюремной библиотеке нашел автобиографию Олега Гордиевского «Следующая остановка — расстрел». И прочитал ее за полночи — при дежурном, вечно горящем свете. Самое правильное место и время для таких книжек.
Наверное, это некоторое пророчество и для меня — раз уж прошел стадии штрафа и ареста. Да и губернатор обещает, ссылаясь на Сталина, что воли мне не будет…
Поэтому возвращаться в Россию пока в мои планы не входит.
Источник: rufabula.com
