Зара Муртазалиева: С чем столкнется беженец во Франции

В субботу 12 сентября министерство культуры Франции стало организатором специальной конференции, прошедшей в Музее истории иммиграции в Париже в момент, когда Евросоюз столкнулся с небывалым наплывом беженцев. Специалисты по вопросам иммиграции, политики, артисты, психологи, юристы, писатели и журналисты попытались в очередной раз рассказать о долгой истории отношений между Францией и теми, кто обращается к властям за получением убежища, чем может быть полезен опыт такого культурного обмена обеим сторонам и как происходит интеграция приезжающих. У микрофона RFI писатель и журналист Зара Муратазалиева, получившая убежище во Франции после восьми с половиной лет колонии в России, рассказала, с какими трудностями сталкиваются те, кто был вынужден покинуть свою страну.

В субботу 12 сентября министерство культуры Франции стало организатором специальной конференции, прошедшей в Музее истории иммиграции в Париже в момент, когда Евросоюз столкнулся с небывалым наплывом беженцев. Специалисты по вопросам иммиграции, политики, артисты, психологи, юристы, писатели и журналисты попытались в очередной раз рассказать о долгой истории отношений между Францией и теми, кто обращается к властям за получением убежища, чем может быть полезен опыт такого культурного обмена обеим сторонам и как происходит интеграция приезжающих. У микрофона RFI писатель и журналист Зара Муратазалиева, получившая убежище во Франции после восьми с половиной лет колонии в России, рассказала, с какими трудностями сталкиваются те, кто был вынужден покинуть свою страну.

RFI: Если посмотреть коммуникацию, связанную с вопросом мигрантов, если почитать российскую прессу, например, создается впечатление, что все очень просто, беженцу достаточно лишь пересечь границу Евросоюза. Но так ли это на самом деле? Вы находитесь во Франции уже три года, какие вы сложности испытывали в начале, и с какими сталкиваетесь теперь, три года спустя? 

Зара Муртазалиева: Во Франции, несмотря даже на то, какую поддержку мне оказывали, как мне помогали, я могу сказать, что даже по прошествии трех лет, остается целый ряд административных процедур, которые я до сих пор не могла закончить. Когда говорят о том, что беженцы приезжают в Европу, и на них тут же начинают сыпаться все блага — это не совсем правда и не совсем правильно. Дело в том, что да, Европа гарантирует безопасность, минимальные условия, возможность обучения языку, льготы — но за этим стоит долгий процесс оформления бумаг, легализации на территории той или иной страны.

Приезжая сюда, беженец обязательно должен отправиться за документами в префектуру. Префектура — это огромные, безумно длинные очереди, в которых нужно выстоять, чтобы попасть внутрь, там — сдать отпечатки пальцев и ответить на различные вопросы. Нужно учитывать, что большинство беженцев, приезжая сюда, не знают французского языка, многие из них также не знают и английского. Это еще один сложный момент, психологически: человек приходит, не зная языков, а ему тыкают эти бумажки. Со мной ходили разные люди — мои друзья, журналисты, активисты, которые мне периодически помогали. И я там видела такую картину: человек тыкает пальцем в какую-то бумагу, что-то объясняет, кто-то из очереди, кто знает язык, начинает переводить. Все это — очень долгий и тяжелый процесс.

После того, как прошел первый этап, сданы отпечатки пальцев, — выдают временную бумагу, которую надо несколько раз ходить и продлевать. Это временный документ, который дает право находится в стране и передвигаться по ней. Его можно было предъявить полиции или в государственных учреждениях, как удостоверение личности и объяснение, кто мы такие — просители статуса беженца. Все же документы которые у человека имеются нужно сдать, их складывают в досье и французские власти его изучают.

Далее, просителя вызывают в OFPRA (Французская служба защиты беженцев и лиц без гражданства, государственный орган, рассматривающий ходатайства о предоставлении убежища – прим. ред.). Эквиваленты этого органа есть и в других государствах, там с просителем проводят собеседование специалисты — психологи, сотрудники различных служб. Им нужно доказать, что то, что человек рассказывает, что те проблемы у себя на родине, от которых он бежал — действительно существуют, что он — действительно тот человек, о котором идет речь. Могу сказать, что, опять же, психологически это очень тяжело: вы бежите из своей страны, из-за каких то проблем, от тюрьмы, насилия, войны… И теперь вы оказываетесь перед сотрудниками различных служб и спецслужб другого государства.

Книга Зары Муртазалиевой "Восемь с половиной лет" вышла в апреле 2014 года в парижском издательстве Books Editions DR

Спецслужбы тоже беженцев допрашивают? 

Да, особенно если у человека ситуация наподобие моей — приговор по такой серьезной статье как «терроризм». Я приехала будучи обвиненной в этом в России, после 8,5 лет лишения свободы. Так что со мной разговаривали сотрудники французских спецслужб, и это было морально очень тяжело, потому что они задают прямые, очень резкие вопросы. Впоследствии, комиссия, которая принимает решение о том, имеете ли вы право оставаться на территории Франции или нет, присылает вам ответ, если он отрицательный, то в нем дается срок, в течение которого вам полагается покинуть территорию Франции.

Еще надо понимать, что до этого заветного письма, которого все так ждут, и с момента, когда человек в первый раз пришел сдаваться в префектуру, он должен проделать непростую работу с разными документами, хождением по инстанциям, получением каких-то пособий на себя и на детей, открытием счета в банке, заведением адреса для переписки с администрацией. В это время, он проживает во временных отелях, часто приходится переезжать с одного места на другое, иногда — каждый месяц. Нужно приезжать в Париж с кучей вещей, людям не объясняют, почему приходится переезжать. Очень долгое время приходится обходится без медицинской страховки, ее оформление занимает чрезвычайно много времени. Я, например, получила ее только совсем недавно.

То есть, почти три года спустя?

Да, у меня была временная карточка, а теперь, совсем недавно я получила, наконец номер соцстрахования, а вот карточку окончательную по-прежнему жду. Так что, да, в октябре будет уже три года. Очень долго я не могла открыть счет в банке. Приходишь уже с бумагами, с документом о положительном решении, то есть о том, что скоро будет вид на жительство, а в ответ, — видимо, вы не вызываете у нас доверия, — нет, мы не можем, вы не имеете права на счет в банке… А не имея счета в банке, например, невозможно получать никакие пособия, его наличными не выдают, его нужно куда-то присылать. Очередная проволочка, на которую уходит уйма времени. В определенный момент оказываешься просто без единой копейки в кармане в течение длительного времени.

А если человек приехал с детьми? Детей нужно быстро отдать в школу, как тогда складывается ситуация со всеми этими переездами? 

Ну говорить о том, что у семей с детьми какие-то льготы… не так уж и много льгот, очень часто приходится видеть целые семьи, с детьми, колясками, огромными сумками, также переезжающие с места на место. Рядом с моим домом, например, есть отель, в котором живут беженцы. Очень часто получается так, что одну семью раскидывают по разным отелям. Мне до сих пор это непонятно, но бывает так, что, например, мать с сыном окажутся в одном месте, а отец с дочерью — совершенно в другом, иногда — в противоположном конце города. При этом, в этих временных отелях, принимать гостей не разрешается, то есть, чтобы встретиться со своими, нужно выйти оттуда и поехать куда-то, встретиться например в парке, чтобы поговорить и поесть вместе.

Если бы вам нужно было что-то посоветовать людям, которые вынуждены принимать решение, покидать свою страну или нет, что бы вы им посоветовали? 

Я — человек, приехавший из горячей точки — из Чечни,— и знаю, что такое война, бомбежки, насилие и т.д. Поэтому, советовать человеку, находящемуся в такой же горячей точке, прячущемуся в подвалах, уезжать или нет, только на основании того, какие у него возникнут сложности в той или иной стране — я не могу. Любые трудности в любой стране Европы — несоизмеримы с необходимостью спасти их жизни и жизни их детей. Поэтому, люди, которые находятся в такой ситуации — я не думаю, что мы вправе им что-либо советовать вообще, или обсуждать как им поступать.

Хорошо, но к чему они должны быть в таком случае готовы?

Безусловно, они должны быть готовы к разным трудностям, понимать, что когда они спустятся с трапа самолета, выйдут из поезда или переплывут на лодках моря, — ступив на французскую землю, они не будут срывать евро с деревьев, никто не будет им вручать какие-то документы и спешить их здесь легализовать. Им надо быть готовыми к очень долгому периоду оформления бумаг, выяснению их личности, доказывать, что они действительно были вынуждены бежать с территории, где сейчас идет война.

Нужно быть готовыми к долгому периоду безденежья, и даже голода. Я знаю многих людей, которые оказавшись здесь, не получали денег, потому что им не удавалось оформить документы на помощь, не имели права работать и фактически оказывались на улице, были вынуждены просить милостыню. Они получали иногда талоны на питание, но этого не всегда достаточно, иногда нужно немного денег на какие-то карманные расходы, и я встречала немало людей, которые на первых порах ходили где-то, собирали милостыню. Я думаю, им надо сказать, что им потребуется много терпения и понимание того, что в Европе их тоже ждут трудности, через которые нужно будет пройти.

Источник: ru.rfi.fr