В воскресенье в Москве и еще в десятке городов прошел «День проверки документов» — акция, придуманная гражданскими активистами. Согласно закону «О полиции», каждый сотрудник, несущий службу в общественном месте, должен иметь жетон с идентификационными данными. На деле же закон давно вступил в силу, а жетоны есть далеко не у всех полицейских. Даже в Москве их стали носить лишь в последние пару недель, когда информация о «Дне проверки документов» разошлась по социальным сетям.
В воскресенье в Москве и еще в десятке городов прошел «День проверки документов» — акция, придуманная гражданскими активистами. Согласно закону «О полиции», каждый сотрудник, несущий службу в общественном месте, должен иметь жетон с идентификационными данными. На деле же закон давно вступил в силу, а жетоны есть далеко не у всех полицейских. Даже в Москве их стали носить лишь в последние пару недель, когда информация о «Дне проверки документов» разошлась по социальным сетям. Сами полицейские в разговорах давали понять, что наличие жетонов или их отсутствие — это последнее, что их раздражает после того, как милиция стала полицией.
В Москве набралось несколько десятков человек, заранее предвкушавших, что теперь-то они проверят документы у полицейских, а не наоборот. Место сбора — у памятника Героям революции — перестраховавшиеся столичные власти потребовали согласовать с ними и выдали организаторам уведомление о праве провести пикет без использования звукоусиливающей аппаратуры. Памятник огородили металлическими барьерами, попасть к нему можно было только после досмотра личных вещей, который проводили полицейские (с жетонами).
В ожидании опаздывающих координатор акции, замглавы российского отделения антикоррупционной организации Transparency International Иван Ниненко пристально изучал полицейских, несших вахту у станции метро «Улица 1905 года». «Эх, вон двое идут без жетонов. Прыгнуть бы на них», — мечтательно говорил он. Ниненко уже несколько лет занимается защитой граждан от полиции. Число антифашистов, оппозиционеров и самых разных активистов, которым он помог отстоять свои права при столкновении с правоохранительными органами, идет, наверное, на сотни.
В полиции к акции отнеслись по-разному. Ниненко с гордостью демонстрировал свой телефон с входящими звонками от начальника отдела по взаимодействию с институтами гражданского общества ГУ МВД по Москве Виктора Бирюкова. Бирюков гражданскую инициативу поддержал. В пресс-службе ГУ МВД по Свердловской области акцию назвали «дешевой спекуляцией». В Йошкар-Оле ее и вовсе объявили незаконной. Руководство местной полиции упирало на то, что каждый полицейский и так обязан представляться, а отсутствие у него на груди знака не является нарушением, потому что бв настоящее время МВД РФ не обеспечило их изготовление в полном объеме». То, что в законе требование есть, а по факту жетонов нет, там объяснили трудностями «переходного периода», не уточнив при этом, откуда и куда кто переходит.
Люди наконец-то собрались, разбились на группы по три-четыре человека в каждой и разъехались по местам массового скопления людей, а значит и полицейских. Ниненко напутствовал их короткой речью: призвал от политической символики отказаться, конфликты не провоцировать и по возможности избегать задержаний. Сотрудникам полиции с жетонами он предложил вручать шоколадные медали.
В нашу группу вошли журналистка портала The Village Олеся Шмагун, оператор с «Радио Свобода» Дмитрий Флорин и гражданский активист из Владивостока Михаил Селезнев. О роде его занятий что-то определенное сказать довольно сложно: например, последний месяц он прожил в буддистском монастыре где-то в Камбодже. Медалей у нас не было, и мы решили награждать полицейских печеньками. Зашли в магазин, приобрели полкило печенья с названием «Телочка» (на них действительно была изображена танцующая коровка; маркетологам с предприятия-производителя — привет!) и поехали на площадь трех вокзалов.
Начали с Казанского, и первое, что бросилось в глаза: в целом полиции в городе столько, словно Москва находится на осадном положении. В обычной жизни на это редко обращаешь внимание, а когда начинаешь искать полицейских специально, то их количество впечатляет. Здесь почти все сотрудники были с жетонами, но мы все равно подошли, чтобы с кого-то начать. «Мы проводим исследование соблюдения закона "О полиции"», — начинала заготовленную речь Олеся, и после этого никаких проблем с коммуникацией не было. Олеся настолько обаятельна, что перед ней растаял бы и бывший майор Евсюков, ставший, как известно, катализатором реформы в правоохранительных органах. Полицейские были доброжелательны, вот только от печенек вежливо отказывались.
Первые сотрудники без жетонов нашлись на платформе пригородных поездов. Мы заговорили с ними и выяснили, что полицейские трактуют закон о себе несколько превратно. В статье 25 закона «О полиции» сказано: «На форменной одежде сотрудника полиции, несущего службу в общественных местах, размещается нагрудный знак, позволяющий (его) идентифицировать» Полицейские считают, что действие этой статьи распространяется только на сотрудников ППС или ДПС. "Я же не в общественном месте работаю", – доказывал нам капитан, служащий в инспекции по делам несовершеннолетних и курирующий по работе Казанский вокзал. На этом же настаивал и прапорщик из ОБЭП, хотя на вокзале он находился явно при исполнении обязанностей. Впрочем спора не вышло: «Все равно нам эти жетоны пока никто и не выдавал», — сказали оба.
Мы подошли к двум сотрудникам в бронежилетах и шлемах — они встречали приезжавших на воскресный футбольный матч подмосковных фанатов «Спартака». При попытке с ними заговорить они отвернулись и практически убежали. Корреспондент «Ленты.ру» первый раз в жизни видел, как от него бегут полицейские. И это было очень сильное впечатление.
Инспекция была продолжена на Ярославском вокзале. Здесь все тоже было очень доброжелательно. Молодые сотрудники натурально отдавали Олесе честь, и это совсем не было похоже на обычное вялое движение рукой, после которого полицейский представляется, а у тебя начинаются неприятности. Если жетоны были скрыты бронежилетами, полицейские чуть ли не выворачивали их, чтобы продемонстрировать. Здесь же выяснилось, что жетоны отчего-то не полагаются курсантам и солдатам дивизии имени Дзержинского, которых часто задействуют на массовых мероприятиях в столице. К тому же и форма у них неотличима от полицейской.
В переходе, у входа в метро нас догнал старший сержант, с которым мы незадолго до этого разговаривали. «Вы что, правда исследуете эти жетоны и больше ничего? —спросил он. — Лучше бы вы провели исследование, и выяснили, почему у всего младшего состава такая служебная форма, что они выглядят как бомжи!» Полицейский с ненавистью дернул за штанину форменных брюк. Мы попытались опровергнуть его слова и сказать, что форма — ничего так, но получилось неубедительно. «Лучше бы вы провели исследование и выяснили, почему я, десять лет проработав в милиции, зарабатывал 31 тысячу рублей плюс надбавки и 13-я зарплата. А сейчас, в полиции, я получаю 31 тысячу рублей — и все. Можете еще выяснить, что у меня есть грузовик небольшой, и я подрабатываю, хотя это прямо запрещено вот этим законом, который вы в руках держите. Я за границей никогда не был, и пока на этой работе, никогда и не побываю», — полицейский произнес все это почти на одном дыхании. Нам оставалось только слушать и кивать.
«Отойдите подальше от центра города и от метро — там этих жетонов вообще ни у кого нет», — посоветовал он нам на прощание. Мы так и сделали. Вышли из метро «Черкизовская» и пошли в сторону стадиона «Локомотив». Навстречу нам попалась группа полицейских — пять или шесть человек, все без жетонов. Вместо ответа на вопрос, а почему их нет, у нас самих потребовали предъявить документы. Один из полицейских на просьбу представиться монотонно повторял: «До свидания!». Мы все же разговорились, хотя своего раздражения к нам полицейские не скрывали. Казалось, они принимают нас за блаженных. Вскоре выяснилось, что вся эта группа не из ППС. Они, в основном, оперативники. После переаттестации и сокращения личного состава их стали отправлять на усиление — уличное дежурство: как раз на «Локомотиве» в воскресенье вечером и проходил футбольный матч.
«Думаете, при этом в главке хоть кого-то сократили, как у нас, — говорил один. — Да там плюнуть нельзя, чтобы не попасть в полковника». «Отличная идея с этими жетонами, — подхватил второй. — Надо только, чтоб не номер там был, а имя, фамилия, домашний адрес». «И список раскрытых дел, — добавил третий. — Чтобы какой-нибудь очередной Вася отсидел свои семь лет, а потом сразу к тебе домой пошел, чтобы…». Полицейский делает жест, изображающий удар ножом в живот. Мы продолжаем говорить, что идентификационный жетон — это важно. Это хоть какая-то гарантия того, что сотрудник не пойдет на правонарушение. А то, что он может на него пойти, мы, к сожалению, знаем.
«А вы что, думаете, полиция сама по себе, а народ сам по себе? Какой народ, такая и полиция», — привел сержант любимый аргумент министра МВД Нургалиева. Хотелось ответить, что полиция не подстраиваться под народ должна, а как-то примером ему попробовать быть, что ли. «Раньше, когда на земле работал, Измайлово восемь машин ППС патрулировало, а сейчас, после переаттестации одна, — продолжил сержант. — Думаете, это потому, что граждане гражданами стали? Нет. Как были зверьем, так им и остаются».
У входа на станцию «Черкизовская» у нас все же получилось вручить печенье дежурившему там полицейскому. С жетоном. По итогам акции ее участники направили в Генпрокуратуру двадцать заранее составленных в форме открыток сообщений о правонарушении с просьбой принять меры. В каждой из жалоб перечислялись от одной до шести фамилий полицейских, которым начальство не выдало жетоны. Абсолютно все сотрудники полиции, которым наша группа говорила, что мы журналисты, просили не называть их имен, потому что это гарантирует им проблемы на службе. Вплоть до увольнения.
Андрей Козенко
Источник: lenta.ru