4 декабря Елена Савва, жена профессора Саввы, к этому времени уже восемь месяцев содержавшегося в СИЗО, вернулась домой из университета раньше обычного. Позвонили в домофон, и она пошла к двери, не ожидая ничего хорошего. Перед глазком камеры стоял муж в окружении трех конвоиров. Так, к всеобщему изумлению, в Краснодаре произошло освобождение Михаила Саввы, обвиняемого в присвоении части гранта администрации Краснодарского края — пока, правда, под домашний арест.
4 декабря Елена Савва, жена профессора Саввы, к этому времени уже восемь месяцев содержавшегося в СИЗО, вернулась домой из университета раньше обычного. Позвонили в домофон, и она пошла к двери, не ожидая ничего хорошего. Перед глазком камеры стоял муж в окружении трех конвоиров. Так, к всеобщему изумлению, в Краснодаре произошло освобождение Михаила Саввы, обвиняемого в присвоении части гранта администрации Краснодарского края — пока, правда, под домашний арест.
В это время в Кремле еще только обсуждался формат будущей амнистии: казалось, что обвиняемых по «болотному делу» она вообще не коснется, а мысль о скором помиловании Ходорковского никому еще и в голову прийти не могла. Смягчение меры пресечения для Саввы оказалось самым первым знаком некоторой оттепели в политических репрессиях, о которой мы не знаем, как долго она продлится.
Одновременно в Краснодаре было объявлено, что судья, за несколько месяцев уже приблизившийся к приговору, заболел и теперь дело Саввы будет рассматривать судья Попова. Многие ждали, что она вернет материалы в прокуратуру, тем более что там есть вопросы, но 25 декабря дело Саввы в районном суде снова начато слушаньем «с нуля».
Общаться дома с дочерью, недавно родившей ему внука, Савва права лишен, но самого внука Елена Савва все-таки в обход закона берет у дочери на лестнице, чтобы профессор мог погреметь ему погремушкой. Все же домашний арест — не то что СИЗО, и мы можем спокойно и обстоятельно разобрать по косточкам «дело Саввы», чего до сих пор публично никто не сделал. Почему — будет понятно из текста.
Обвинение
В августе 2012 года губернатор Краснодарского края Ткачев подписал постановление «О субсидиях (грантах) <…> для поддержки общественно полезных программ социально ориентированных НКО». Администрация спешно (до конца года оставалось лишь четыре месяца) создала конкурсную комиссию и предложила НКО подавать заявки. «Южный региональный ресурсный центр» (ЮРРЦ), где Савва работал менеджером по грантам, подал заявку и выиграл с программой «Построение мира (укрепление межэтнических отношений основных диаспор и старожильческого населения Краснодарского края)». Первоначально заявка с бюджетом около 600 тыс. рублей предусматривала проведение культурных и спортивных мероприятий с участием разных национальных диаспор.
Спущенного бюджета (всего порядка 30 млн рублей) оказалось больше, чем толковых и реальных заявок, и победителям решили дать еще на что-нибудь полезное. Один из членов комиссии предложил добавить ЮРРЦ 345 тыс. рублей на социологию: измерение «потенциала социализации», то есть реальной готовности диаспор и старожильческого населения к сотрудничеству. Всем в Краснодаре было понятно, кто может организовать такое исследование за три оставшихся месяца: Михаил Савва, изучающий национальные отношения в крае (и не только) с середины 1980-х, более четверти века.
Сам Савва этих денег на исследование (в конечном итоге их было выделено 366 тыс. руб.) не просил, но когда из администрации края позвонили, разумеется, согласился, и ЮРРЦ представил расширенную заявку. Для исследования нужны были социологи, и эту часть проекта было решено отдать на аутсорсинг маркетинговому агентству «Пилот». Об этом Савва договорился с его директором Викторией Реммлер.
Соответствующая часть гранта (366 тыс. рублей) по договору с ЮРРЦ двумя траншами в ноябре и декабре 2012 года была перечислена на счет ООО «Пилот» и снята Реммлер наличными через банкоматы. По утверждению Реммлер, всю эту сумму, за вычетом 100 тыс. рублей, она передала Савве (свидетелей этого нет). Но в обвинительном заключении есть две взаимоисключающие версии: в одном месте следствие утверждает, что исследование не проводилось вовсе, а в другом, что проводилось, но было оплачено Реммлер из другого источника — за счет собственных средств возглавляемого ею же ООО «Центр социальных и маркетинговых исследований».
Доказательства
12 апреля 2013 года в 5 часов утра Виктория Реммлер была снята на промежуточной станции с поезда, на котором она возвращалась в Краснодар, и доставлена в следственный изолятор ФСБ. Вышла она оттуда под подписку о невыезде только к вечеру, после того как дала признательные показания, суть которых изложена выше. В тот же день после обыска был задержан и профессор Савва, но ни в чем не признался и остался в СИЗО.
Виктория Реммлер (кстати, однокурсница Саввы и его жены по истфаку) не отказалась от своих показаний и в суде, но и не подтверждает их, пользуясь статьей 51 Конституции о праве не свидетельствовать против самой себя. Однако вопросы, которые хотели бы ей задать защита и сам Савва, касаются не ее, а в большей степени его судьбы и репутации. До сих пор суд лишал Савву права защищаться, уличая в противоречиях Реммлер, тем более что и на следствии очная ставка между ними почему-то не проводилась.
Вся доказательственная база «дела Саввы» основывается только на устных показаниях Реммлер, есть еще распечатки операций в банкоматах, но все другие документы в деле — в пользу защиты. Несмотря на требования адвоката, обвинение не провело финансовую экспертизу деятельности двух ООО Виктории Реммлер. Между тем эта экспертиза могла бы прояснить если не вопрос, из каких средств было оплачено исследование, то причину, по которой Реммлер могла дать такие странные показания.
Между двумя ООО Реммлер, в штате которых работают одни и те же люди, есть и одно различие: первое (Центр социальных и маркетинговых исследований) отчитывается по обычной, а второе («Пилот») — по упрощенной системе налогообложения. Получая заказы на «Центр», но проводя расходы и прибыль через счета «Пилота», Реммлер, возможно, частично уходила от налогов. В этом тоже нет ничего выдающегося, но чтобы запугать немолодую женщину, достаточно. В печать также попали сведения, что угрозы касались дочери Реммлер, работающей вместе с ней.
Интересно, что на заключение Реммлер под стражу суд мог и не дать согласия, ведь она возглавляет коммерческие организации, и на нее как предпринимателя распространяется общий запрет предварительных арестов по хозяйственным делам. А профессор Савва по тому же делу оказался менеджером НКО — и провел в камере восемь месяцев, хотя сумма предполагаемого хищения (например, по сравнению с олимпийскими объектами в Сочи) не ахти какая, и подписки о невыезде здесь хватило бы за глаза.
Защита
Главный довод защиты состоит в отсутствии у администрации края, выдавшей грант, какого-либо ущерба, из чего вытекает невозможность говорить о хищении этих денег в принципе. Ведь вся заявленная работа выполнена и даже очень хорошо.
В соответствии с основной заявкой проведено обучение медиаторов национальных конфликтов, состоялись концерты и встречи, главный футбольный матч с участием команд из разных национальных групп прошел в Краснодаре в День народного единства. Издана и распространена брошюра по методикам профилактики конфликтов, и в конце декабря 2012 года Савва с представителями администрации края съездил в Москву, чтобы получить диплом за 1-е место на Всероссийском фестивале социальных программ.
Также было выполнено и социологическое исследование, содержащее интересные и важные выводы: отчет об этом в переплетенном виде также направлен в администрацию края. Отчет приобщен к материалам уголовного дела, так же как и 600 опросных листов, заполненных интервьюерами в 12 населенных пунктах края (защита утверждает, что анкет было 800). Со слов Реммлер, за каждую анкету «Пилот» платил от 80 до 150 рублей, ну а всего было потрачено «примерно 70 тысяч рублей». Но даже эти деньги из общей суммы «хищения» обвинение не вычло, и Савве и Реммлер вменяется в сговоре мошенничество на всю сумму, выделенную на исследование, — 366 тыс. рублей.
Однако, не говоря уж о командировочных расходах, чего-то стоили также составление методики, выборки и вопросных листов, ввод данных и их обсчет, анализ и выводы, написание отчета, наконец, сам отчет в распечатанном и переплетенном виде. Только на втором допросе в мае 2013-го Реммлер пояснила, что в этой части работу оплатил «Центр социальных и маркетинговых исследований». Но ни мотивы, ни финансовые источники этого «второго пожертвования» со стороны коммерческого ООО его хозяйка объяснить внятно не может. Ведь если это было сделано с целью «похитить грант», тут то же на то же и получается: «водку продали, а деньги пропили».
Кроме перечисленных противоречий, адвокат Марина Дубровина из Новороссийска указывает, что обвинение предъявлено вообще не по той статье УК. Недавно введенная в Уголовный кодекс статья 159-2: «Мошенничество при получении выплат», если прочесть чуть дальше, чем только ее название, — трактует о хищении (путем предоставления о себе неверных сведений физическими лицами) социальных выплат, то есть пенсий, пособий, материнского капитала и т.д. Почему в Краснодарском УФСБ решили, что выделенный НКО (юридическому лицу) грант — это «социальная выплата», остается непонятным, как и многое другое в этой абсолютно искусственно созданной конструкции.
«Полузащита» (версия автора)
В коридоре суда 25 декабря у меня была возможность пожать Михаилу Савве руку, но поговорить с ним я не мог, так как домашний арест также подразумевает изоляцию. Та версия, которую я сейчас изложу от собственного лица, никак с Саввой не согласована, и более того, наверное, не очень ему понравится. Если бы в краснодарском суде, да еще по политическому делу, можно было рассчитывать на презумпцию невиновности, довольно было бы и абсурдности обвинения. Но для читателей, включая тех, кто принимает именно политические решения по «делу Саввы», мне кажется важным подчеркнуть, что никакой загадки ни для следователей, ни для судей с самого начала тут не было.
Я полагаю, что Виктория Реммлер даже не врет, говоря о том, что передавала Савве какие-то деньги. О чем она не хочет говорить, топя бывшего однокурсника и прикрываясь для этого статьей 51 Конституции, так это о том, что эти деньги были им заработаны. Это профессор Савва (как я думаю) разработал методику, выборку, опросные листы и написал содержательную часть отчета. Никто, кроме него, этого сделать за три месяца и не сумел бы. Но Реммлер не могла заключить с ним официальный договор, так как по правилам некоммерческих грантов, часто абсурдным, это называлось бы «конфликтом интересов» (но уж никак не хищением). Все это было с самого начала прозрачно для всех участников, включая администрацию края и конкурсную комиссию. Теперь они об этом помалкивают, а профессор Савва уже отсидел за «хищение» восемь месяцев в СИЗО.
Ну да, преследуя НКО и вешая на них ярлыки «иностранных агентов», государство довело самые честные и бескорыстные из них до нищеты и вытесняет в маргинальное поле, где они вынуждены прибегать к мелким хитростям ради выживания. Но вряд ли УФСБ по Краснодарскому краю, в самом деле, было так наивно, чтобы искать «откаты» здесь, а не в Сочи. В заявке ЮРРЦ цена работы была не завышена, а, напротив, унизительным образом занижена, так как на важнейшую, в том числе с точки зрения госбезопасности, тематику межнациональных конфликтов для уникального в этой сфере эксперта Михаила Саввы у государства больше денег не нашлось.
Кривая профессора Саввы
Михаил Савва никогда не был человеком, что называется, антигосударственным. После окончания истфака Кубанского госуниверситета в 1989 году и очной аспирантуры социологического факультета МГУ в 1991-м Савва исследовал проблемы национальных отношений, последовательно занимая должности в краевом совете народных депутатов, администрации края, Министерстве РФ по делам национальностей. Государственная его карьера закончилась в 2001 году в связи с изменениями политического курса. После этого Савва, уже доктор политических наук (защитился в Российской академии госслужбы в 2000-м), перешел на работу в некоммерческую сферу, в Южный региональный ресурсный центр, по совместительству занимая полставки профессора в Кубанском госуниверситете.
Оказавшись вытесненным из правительственной сферы в неправительственную (НКО), Савва и здесь продолжал заниматься теми же проблемами. Уход с госслужбы расширил его возможности знакомиться с опытом урегулирования межнациональных конфликтов в других странах, в том числе в США. Параллельно ЮРРЦ получил статус оператора более мелких грантов для НКО Юга России и республик Северного Кавказа по программам USAID — государственного Агентства США по международному развитию. В последние годы Савва много ездил и за рубеж, и по Кавказу, где как этнолог встречался со многими национальными группами и исследовал бесценный исторический опыт их добрососедства.
Однако госструктуры все меньше прислушивались к советам таких людей, как Савва. Президент Путин доверил деликатные вопросы межнациональных конфликтов совсем другому и чисто «силовому» ведомству, которое продолжало и продолжает заниматься ими весьма неэффективно. Страшно называть примеры, но они всем известны, последний — это Волгоград. Эти провалы, особенно в свете предстоящей Олимпиады в географически небезопасном Сочи, надо на кого-то свалить. И вот он — профессор Савва: «американский шпион». Дело за малым — собственно, за доказательствами, но рассказывать о ликвидации агентурной сети в Краснодарском крае и на Северном Кавказе уже пора, и это, мы даже не сомневаемся, уже было доложено прямо в Кремль без всякой судебной канители.
Когда в сентябре 2012 года власти России уведомили США о решении прекратить деятельность USAID на своей территории, МИД РФ сформулировал претензии к нему, в частности, так: «Речь о попытках влиять через распределение грантов на политические процессы… Серьезные вопросы вызывала активность (USAID) в российских регионах, особенно на Северном Кавказе». Возможно, что в своей непубличной части «дело Саввы», служащее иллюстрацией этого заявления, было доложено в Москву именно тогда, и тогда же, в 2012-м, судьба Саввы была предрешена, как и разгром других НКО в Краснодаре.
На эту тему, как утверждает защита профессора, с ним много раз, хотя и неофициально, беседовали в СИЗО ФСБ. ЦРУ, несомненно, имеет свою агентуру на Северном Кавказе, иначе чего бы оно стоило. Но предполагать, что оно использовало в качестве резидента профессора Савву, а в качестве средств поддержки копеечные и очень прозрачные гранты НКО, — из этого получается совсем уж дешевый «шпионский детектив».
И теперь самая большая государственная тайна состоит в том, кто же дал команду суду в Краснодаре (без команды это было бы немыслимо) освободить «шпиона» под домашний арест. Уж не Обама ли?
Вербовка: кто и как это делает
В УФСБ по Краснодарскому краю не так давно был назначен новый начальник, после чего здесь последовал не имеющий прецедентов в стране разгром некоммерческой сферы (см. об этом подробнее в обзоре АГОРЫ). Что касается «дела Саввы», то вопреки обыкновениям, ФСБ даже не стала загребать жар руками Следственного комитета, а бросила на него бригаду собственных следователей.
Я чуть не забыл рассказать, что Михаилу Савве до кучи, как это часто делается в таких случаях, предъявлено еще одно обвинение: в хищении зарплаты профессора за полгода в размере 71 тыс. 722 руб. 8 коп. путем подделки сведений о курсе в 57 часов, который на самом деле был прочитан его коллегой. Однако при более детальном анализе выясняется, что эти деньги — вся профессорская зарплата за полгода с премией за предыдущий год и с отпускными, а реально на свой банковский счет профессор университета получает (из расчета полставки) не более 6–7 тысяч рублей в месяц.
Михаил Савва, который передал своей бывшей аспирантке этот курс годом раньше, объясняет, что доля за него в общей зарплате составляет, может быть, тысячу рублей. Но в то, как именно эта тысяча начисляется университетом, он никогда не вникал, так как на самом деле профессору эти копейки считать стыдно. Мы тоже не будем в этом копаться, а просто сравним в уме зарплату следователя ФСБ, начальника отдела, прокурора и судьи, привлеченных к «делу Саввы», с зарплатой, допустим, всего профессорского состава Кубанского ГУ. А выводы пускай делают студенты.
13 апреля 2013 года, в субботу, студенты факультета журналистики, которым Савва читал отдельный курс, пришли на занятия, а профессора нет. Узнав, в чем дело, они почти всей группой пришли к суду, где решался, как им только что объяснили взрослые, вопрос о заключении Саввы под стражу.
Потом эта группа поддержки как-то немного подтаяла и переформатировалась, но одна из будущих журналисток по собственной инициативе создала сайт в защиту профессора Саввы и на добровольческой основе занимается им до сих пор. Некоторые преподаватели потихоньку жалуются ей, что в деканате от них требуют не ставить ей зачеты. Она не по-детски понимает, во что ввязалась и чьим отныне она считается врагом, но полагает, что вести сайт Саввы — это ее долг. Ее зовут Оля Зозуля, и «Новая газета» сильно расстроится, если у нее случатся какие-нибудь неприятности в университете.
Михаил Савва был знаком с этой группой всего пару месяцев, а его жена Елена Олю Зозулю приметила раньше, но просто как хорошую студентку, отличницу, ничего такого «протестного» за ней прежде не замечалось. Кому же мы должны сказать «спасибо» за чудо появления в выжженной ими же пустыне таких детей? Неужели ФСБ?
Источнк: novayagazeta.ru