Захаров: Оставаться в России было психологически невозможно

Корреспондент петербургского отделения Фонда защиты гласности Роман Захаров на минувшей неделе был вынужден покинуть страну, по собственному утверждению — из-за усилившегося давления ФСБ и сопутствовавшего увольнения его с должности редактора «Линии полета». Более года назад Захаров выиграл дело в ЕСПЧ, который признал незаконность неконтролируемого использования системы прослушки СОРМ работниками российских спецслужб. Вероятно, на данный момент его вынужденный отъезд — единственное существенное последствие этого решения в России — суды отказываются даже пересматривать его дело.

Корреспондент петербургского отделения Фонда защиты гласности Роман Захаров на минувшей неделе был вынужден покинуть страну, по собственному утверждению — из-за усилившегося давления ФСБ и сопутствовавшего увольнения его с должности редактора «Линии полета». Более года назад Захаров выиграл дело в ЕСПЧ, который признал незаконность неконтролируемого использования системы прослушки СОРМ работниками российских спецслужб. Вероятно, на данный момент его вынужденный отъезд — единственное существенное последствие этого решения в России — суды отказываются даже пересматривать его дело.

Давление по нарастающей
 
По признанию Романа Захарова, проблемы с правоохранительными органами у него начались еще с 2014 года, когда в ЕСПЧ начали рассматривать дело о СОРМ, российской системе технических средств для обеспечения функций оперативно-разыскных мероприятий. Ее используют спецслужбы для того, чтобы прослушивать телефонные разговоры абонентов сотовых операторов или читать их переписку. Контролируют ее при этом не операторы, а сами спецслужбы, которые могут подключаться к любым разговорам по собственной инициативе. При этом факт прослушивания установить практически невозможно: уведомлять о нем они не обязаны, а запросить информацию о сборе сведений нельзя.
 
Особенное внимание к себе со стороны спецслужб Роман Захаров, по его словам, обнаружил с появлением «ложных» участковых, которые узнавали у соседей по дому подробности о его жизни. Следом осуществлялись попытки вскрытия его почтовых ящиков. Также, рассказал журналист, на него пытались выйти через людей, с которыми он давно не общается. Но совместно с Фондом защиты гласности он принял решение не делать из тревожных звоночков «публичного шоу», в том числе и ради собственной безопасности.
 
Хуже того, на Романа Захарова недалеко от его дома напали неизвестные: ограбили и угрожали убийством. Адвокаты Захарова считают, что ограбление стало для полиции только удобным поводом для доступа к журналисту, сам же он уверен, что и нападение было подстроено. В расследовании этого дела было много странного: изъятые у грабителей телефоны очень долго не отдавали журналисту, на опознание и на судебные заседания его не приглашали. Появлялись якобы сотрудники главного полицейского управления, которые, по словам журналиста, настойчиво требовали встречи, а после беседы (в течение которой само нападение даже не затрагивалось) оказалось, что это вовсе не сотрудники МВД. «Тогда мы решили, что я не буду вмешиваться в судебный процесс на этой стадии, — пояснил свое бездействие Роман Захаров. — Если честно, меня тогда очень волновала физическая безопасность».
 
Беспокоили его и звонками, которые было неясно, как трактовать. Так, один из звонков от имени генерал-полковника ФСБ поступил прямо в зал заседаний ЕСПЧ. «Я совершенно не понимаю, зачем в этой ситуации спрашивать, а что вообще мне надо, — и это когда уже пройдена фаза письменных переговоров с российским правительством, оно уже обо всем уведомлено, — удивляется Роман Захаров. — Как это расценивать: как угрозу, как намек?»
 
Наконец, в конце декабря 2016 года Захарова пригласили на встречу с сотрудниками ФСБ. «Там мне говорили: "Вы переходите тонкую грань антироссийской деятельности", "Вас склоняют к антироссийской деятельности", — рассказал Роман Захаров. — Было непонятно, перешел я эту черту или нет, но я все равно расцениваю это как угрозу. Допытывались, кто мне платит, кто участвует, кто за этим стоит, — смешно, конечно».
 
Последней каплей стал его уход из журнала «Линия полета», где журналист работал главным редактором. Руководство приняло решение расстаться с ним сразу после вышеупомянутого разговора. Через некоторое время после увольнения Роман Захаров принял решение покинуть страну на неопределенное время.
 
«Паранойя прошла у меня, только когда я обеспечил себе относительную психологическую безопасность, — объяснил он. — Ведь ужас таких ситуаций в том, что ты начинаешь бояться уже даже не нападения, вообще всего. Например, я не знал, кому из коллег можно верить. Ты можешь работать, только пока сохраняешь адекватность, иначе у тебя просто нет физической возможности этого делать». По признанию Захарова, в таком состоянии он оказался впервые, и оно не покидало его больше месяца.
 
В бегах
 
Сейчас Роман находится в Европе, остается в штате Фонда защиты гласности — его работу в Петербурге пытаются перестроить на удаленную. Помогают с разовыми заказами на журналистскую и редакторскую работу и коллеги.
 
На публичную огласку своего переезда из России Романа Захарова подтолкнула «безвыходность». «Много лет я пытался совмещать борьбу за свободу прессы и редакторскую, журналистскую работу, причем вне политической повестки, — рассказал он Лениздат.Ру. — Я с самого начала решил, что не буду заниматься общественно-политической журналистикой, потому что это не очень хорошо — как правозащитник я должен быть отстраненным. Симонов (Алексей Симонов, президент ФЗГ. — прим. Лениздат.Ру) тогда говорил, что я идеалист, но 13 лет я все-таки смог продержаться».
 
При этом адвоката Романа Захарова давление не затронуло — во всяком случае, не было никаких явных вмешательств. «Адвокатов трогают вообще нечасто, другое дело, что они "под колпаком", — рассказал Захаров. — Когда мы в прошлом году обсуждали СОРМ на конференции, половину из присутствовавших составляли юристы. И большинство адвокатов говорили: у нас есть примеры, когда нас прослушивали, нам об этом потом говорили следователи».
 
Но и после своего вынужденного отъезда Роман Захаров уверен, что он и второй раз прошел бы весь долгий судебный путь против неотслеживаемой системы СОРМ — на то, чтобы пройти все российские судебные инстанции и ЕСПЧ, у него ушло 9 лет. Правда, оговаривается, что сначала внимательно изучил бы все риски. «Когда я все это начинал, у меня были идеалистические взгляды, и я совершенно не понимал, с чем сталкиваюсь, — признаётся он. — И надо иметь в виду, что это был 2007 год и система была гораздо мягче. Многие меня предупреждали, через что придется пройти, что это будет долго и трудно. Но тогда никто не предполагал, что это будет так противно».
 
Бесконтрольная прослушка
 
Продолжая бороться с российскими судами, Роман Захаров каждый раз подчеркивает: он не против системы СОРМ как таковой, а только против ее неконтролируемости и несоответствия Конституции и закону «О связи». Дело в том, что в нынешней системе о проводящейся прослушке не знает никто, включая операторов связи, и она может осуществляться фактически неконтролируемо. «Ведь самое противное, что они сами свои законы не соблюдают, — возмущен Роман Захаров. — И российские суды пользуются дырами в законодательстве, когда установить факт прослушки невозможно вообще никак. Все же в странах, где нарушается тайна связи, обычно рано или поздно устанавливается один из видов контроля за действиями спецслужб».
 
В своем решении ЕСПЧ рекомендовал установить судебный и общественный контроль системы. Сегодня в России отчет о функционировании СОРМ готовит генпрокурор. «Это неэффективно, потому что он делает тайный доклад только по информации, которую передает само ФСБ, — объясняет Роман Захаров. — Это, конечно, полная ерунда. Суды не наблюдают даже за исполнением собственных решений по прослушке. Нет никакого общественного контроля, общественных институций, и главное — провайдеров и операторов мобильной связи». В сложившейся системе, объясняет он, подтверждающие прослушку документы удается получить только иногда, случайно, в ходе судебных процессов (в основном в уголовных делах), когда суд разрешает прослушку «задним числом».
 
«Это не вопрос режима, это вопрос наличия общественного согласия и политической воли, которая укажет спецслужбам на их место, — уверен Роман Захаров. — Ведь даже администрация президента не контролирует спецслужбы относительно СОРМа — где это хранится, куда продается, кто это все делает».
 
Выполнять не обязательно
 
Теоретически после того, как ЕСПЧ вынес решение, страна должна принять общие и специальные меры. Специальные касаются лично заявителя — выплатить присужденные суммы, если таковые были, компенсировать судебные расходы. Общие — исправить сложившуюся ситуацию настолько, насколько это возможно, привести законодательство в порядок. Кроме того, первоначальный судебный конфликт должен быть пересмотрен и благополучно разрешен.
 
С момента вынесения решения по делу Захарова прошло уже больше года, но по сути государство на него все еще не отреагировало. Журналисту действительно возместили средства, потраченные на адвокатов и суды (40 000 евро), а в российских отчетах Комитету министров Совета Европы было упомянуто, что делом заинтересованы и готовятся некие изменения в законодательстве. Однако добиться даже пересмотра дела в российском суде до сих пор не удается: Роману Захарову просто отказывают, ссылаясь, к примеру, на то, что Европейский суд по правам человека якобы не признал его жертвой, что прямо противоречит настоящему тексту решения.
 
Занимается проблемой не только Захаров. Коллективный иск против СОРМ готовит Общество защиты интернета, созданное соратником Алексея Навального Леонидом Волковым. Выступает против системы слежки и сам Навальный. Активисты в том числе пытаются истребовать данные по эффективности системы, доказательства того, что использование СОРМ привело хоть к какому-то положительному итогу.
 
А только по судебной статистике за 2015 год ходатайства о контроле и записи телефонных и иных переговоров удовлетворялись почти 250 тысяч раз, а об ограничении конституционных прав на тайну переписки и телефонных переговоров — 600 тысяч. За первое полугодие 2016 года — 100 тысяч и почти 300 тысяч согласий суда соответственно.
 
Правда, пока добиться доказательств эффективности системы не удалось. «Ведь эти данные используются максимум в тысяче дел в год, зачем весь остальной контроль? — удивляется Роман Захаров. — И речь только о разрешенных судом случаях, о всех остальных мы узнаем случайно, задним числом, и в основном это связано с политиками и правозащитниками».
 
Однако на диалог с правозащитниками никто не выходит, а в личном разговоре с представителями ФСБ, по словам Захарова, его пытались убедить в эффективности системы весьма странными аргументами. «Мне сказали: "Если бы к нам шли работать такие люди, как вы, они бы увидели, как все организовано, как хорошо работает система, как осуществляется допуск, какие у нас меры безопасности и как мы действуем только в рамках закона, но никто не идет к нам посмотреть". — объяснил Роман Захаров. — Для меня все это дико звучало, как, по их мнению, я, журналист, вообще туда попаду».
 
Однако реальные санкции за невыполнение решения ЕСПЧ вряд ли грозят. Россия — не единственная страна, систематически игнорирующая вердикты европейского суда. Кроме нее в числе «лидеров», к примеру, Италия, Турция, Румыния и Польша. Теоретически суд может грозить странам штрафами, но, как правило, никакими реальными взысканиями это не заканчивается. Например, Великобритания не выполняет одно из решений ЕСПЧ по делу Джона Херста уже тринадцать лет, но дальше порицаний никто не продвинулся. Самое суровое наказание, которому может подвергнуться страна, — изгнание из Совета Европы, но такого еще никогда не случалось. Россия же и вовсе создала для себя уникальную ситуацию, приняв в конце 2015 года поправки в закон «О Конституционном Суде РФ», дающие КС право признавать невозможным выполнение в России решений международных судов.
 
Тем не менее Роман Захаров все же надеется, что он сможет в скором времени вернуться в страну, а власти так или иначе задумаются о неконтролируемости СОРМ. «В государстве должны понять, что сегодняшняя эффективность системы невелика в том числе и потому, что СОРМ решает политические сиюминутные задачи власти, а не обеспечивает безопасность. — заключил он. — Зачем государство тратит деньги, нарушает закон, если все равно ничего оно побороть не может? Давайте тогда хотя бы приведем все в законный порядок».

Катерина Яковлева

Источник: lenizdat.ru