Праздник мордобоя

Накануне Дня России Антона Севастьянова, десять дней назад жестоко избитого в 16-м отделе полиции Петербурга, так и не выпустили из-под ареста.

"Был бы человек, а статья найдется" – смысл этого выражения в полной мере пришлось постичь Антону Севастьянову, 21-летнему петербуржцу, жителю Васильевского острова.

Накануне Дня России Антона Севастьянова, десять дней назад жестоко избитого в 16-м отделе полиции Петербурга, так и не выпустили из-под ареста.

"Был бы человек, а статья найдется" – смысл этого выражения в полной мере пришлось постичь Антону Севастьянову, 21-летнему петербуржцу, жителю Васильевского острова.

1 июня его задержали и не выпускали из 16-го отдела полиции, не предъявляя никаких обвинений, потом там же избили – до черепно-мозговой травмы и разрыва кишечника. В больнице, куда привезли почти умирающего молодого человека, возле его палаты выставили полицейский пост и не подпускали к больному парню ни его бывших опекунов, ни девушку, ни друзей. Видимо, чтобы те не увидели следов пребывания в полиции и чтобы Антон не смог рассказать, кто и за что его так "обработал".

"Мы уже несколько раз звонили следователю Галтаеву, но он говорит, что ему некогда с нами общаться и вообще он ничего нам сказать не может" – такими словами встретила корреспондентов "Новой" возле отдела полиции Елена Молчанова, бывший опекун Антона. – И мы не знаем, где Антон, жив ли он, что с ним.

Практически весь вторник, 10 июня, Елена Молчанова и ее муж Сурен Тахтаджян провели сначала возле дверей 16-го отдела полиции, куда, как они считали, полицейские должны были привезти Антона из Елизаветинской больницы. Потом – возле Василеостровского районного суда, куда, по словам адвоката, Людмилы Черноштан, Антона должны были отвезти из полиции для суда по избранию меры пресечения. Но ни в полиции, ни в суде Елена и Сурен его так и не увидели.

Антон – приемный сын Елены и Сурена, точнее, Елена Молчанова оформила на Антона опеку, когда ему было около 14 лет. Биологические родители бросили мальчика, когда ему было три года. Бросили они и двух его старших братьев, и все братья оказались в разных детдомах и даже в разных городах страны.

Елена Молчанова – социальный педагог, работала в детском доме № 20, где жил Антон: мальчик ходил к ней на занятия по рисованию, они подружились, он начал приходить в гости к Елене и Сурену, у которых есть две родные дочери. Потом Елена стала его официальным опекуном, и с тех пор Антон так и живет в этой семье, хотя после выхода из детдома получил комнату в коммунальной квартире в другом районе. Сейчас ее бывший подопечный – а фактически приемный сын – находится в академическом отпуске, ему осталось год учиться в Лицее сервиса и индустриальных технологий.

"Антон – хороший мальчик, но в январе этого года у него начались неприятности, – рассказала  Молчанова. – И с тех пор все пошло как снежный ком". Этой зимой Антон подрался со своим приятелем: ссора произошла из-за девушки. Антон дома не рассказал об этом, но отец парня, с которым они подрались, отвел сына в травму и зафиксировал побои. Был суд, в середине апреля Антон получил три года условно – он одно время занимался боксом, это стало отягчающим обстоятельством.

А потом к ним домой стали приходить полицейские. "Они открыто предлагали нам склонить Антона к сотрудничеству с полицией, – рассказал Сурен Тахтаджян. – Так и говорили: попросите парня, нам нужен помощник, например, делать так называемые контрольные закупки наркотиков. Но мы отказались даже обсуждать это с Антоном и отказались от такого "сотрудничества".

В середине мая произошел еще один печальный эпизод: старшеклассник Александр Калужа сообщил родителям, что Антон отобрал у него 30 рублей и смахнул с лица очки – по мнению потерпевшего, он сделал это нарочно. Александр и его родители написали заявление в полицию, и хотя материальные издержки Елена и Сурен возместили, на Антона завели новое уголовное дело – при уже имеющемся условном сроке это означало серьезные неприятности. С Антона была взята подписка о невыезде. Что, конечно, резонно. Но справедливое расследование и судебное решение – одно, а избиение до полусмерти – совершенно другое.

Вечером 1 июня Антон позвонил Елене по телефону и сказал, что его задержали, за что – непонятно. Она пришла в участок и увидела из-за двери, что Антона ударил какой-то полицейский. К нему присоединился второй, они начали колотить парня по голове, потом повалили и стали бить ногами в живот. Елена распахнула дверь и кинулась на защиту. Она кричала: что вы делаете?! Прекратите! И пыталась закрыть Антона от "стражей порядка". Один из полицейских схватил ее за руки и выкинул из полицейского участка.

Уже ночью, как узнала Елена, Антона отвезли в Елизаветинскую больницу: у него был разорван кишечник, начинался перитонит. Врачи сделали операцию, обработали раны головы. С первого же часа пребывания в больнице у дверей палаты Антона полицейские выставили охрану. Бывшие опекуны написали жалобы на действия полиции в прокуратуру и Следственный комитет, но ответов пока не получили.

Все это Елена рассказала, пока стояла возле дверей отдела полиции в ожидании встречи с Антоном. Ожидание явно затягивалось. И вдруг она сказала: "А знаете, сейчас в дежурной сидит как раз один из тех полицейских, который бил Антона. Мы позвонили в дверь, но пройти удалось не дальше турникета – из застекленной комнаты вышел рослый темноволосый полицейский лет сорока с бейджем на кармане рубашки. Удалось рассмотреть его фамилию – Уваров. Имя и звание не читались: прочитать с расстояния черные буквы на темно-синем фоне очень непросто, видимо, какой-то умный дизайнер придумал такой нечитаемый прием.

Господин Уваров, увидев женщину, грубо рявкнул: "Вы что, снова пришли? Снова будете истерически кричать?" (разговор сохранился на аудиозаписи).

Через некоторое время позвонила адвокат Людмила Черноштан – с ней у Антона заключен официальный договор, а по словам опекунов, им посоветовали воспользоваться услугами именно этого адвоката полицейские 30-го отдела.Адвокат сообщила, что в ближайшее время ее подзащитного привезут в Василеостровский районный суд – полицейские хотят изменить ему меру пресечения с подписки о невыезде на арест.

Елена, Сурен и журналисты поехали к зданию суда. Через час ожидания адвокат по телефону сообщила, что Антон все еще в 16-м отделе полиции и на него наложен арест на 48 часов, что судьи разошлись и смогут решить вопрос об изменении меры пресечения лишь на следующий день.

В среду дело Антона Севастьянова рассматривал судья Василеостровского районного суда Анатолий Ковин. Следователь Василий Галтаев настаивал на изменении меры пресечения с подписки о невыезде на арест, это требование поддержала прокуратура. Отвечая на вопросы судьи, Антон рассказал, что его 1 июня полицейские сначала задержали без всяких обвинений, а потом избили, что 10 июня лечащий врач сказал, что выписывает его, а у дверей уже ждали полицейские, которые сразу отвезли его в отдел полиции.

На вопросы судьи, а почему, собственно, следователи так хотят упрятать парня, которому лишь десять дней назад сделали тяжелую операцию, следователь Василий Галтаев не смог дать внятного ответа. Он все время твердил о каких-то трех преступлениях, которые Антон якобы совершил, уже будучи условно осужденным. На вопрос, почему Севастьянова задержали 1 июня, следователь начал мутные объяснения, что в тот день какая-то женщина сообщила о краже у нее сумки. Что напавший побежал в подъезд – и когда полицейские вместе с той дамой зашли в указанный ею подъезд, там стоял Антон с другом. И полиция Антона тут же сцапала. "Почему именно его? – настаивал судья Ковин. – Вы можете предъявить ему обвинения? О каких преступлениях, кроме кражи 30 рублей, можно еще говорить?" Следователь не ответил ни на один из этих вопросов.

Кстати, не ответил господин Галтаев и на вопрос корреспондента "Новой": почему у палаты больного Севастьянова стояла охрана, которая не пропускала к нему родных и друзей? Кто ее поставил? Следователь только ухмыльнулся: "Ну уж не я!" – "Они что, сами там встали?" – "Наверное, сами захотели постоять!" – усмехнулся Галтаев. Следователь не ответил также, почему так скоропалительно Антон был выписан на руки полицейских – ведь в результате у него не оказалось ни рецептов на нужные лекарства, ни рекомендаций о необходимой диете, а разрыв кишечника требует длительного процесса реабилитации.

Судья Ковин отказался изменить подсудимому меру пресечения на содержание под стражей, но из зала суда Антон на свободу не вышел – еще не закончились 48 часов ареста. И его сразу повезли в Следственный комитет – там следователи собирались проводить дознание вместе с дамой, у которой кто-то, пока неизвестный, украл сумочку.

В четверг, 12 июня, либо Антон Севастьянов выйдет на свободу, либо дежурный судья все-таки изменит ему меру пресечения на арест – если его опознает потерпевшая или против него появятся какие-то новые улики. В этом случае дело станет уже очень похожим на случай с сотрудниками 75-го отдела полиции – Ивановым и Прохоренковым, осужденными за убийство подростка, тоже лишь подозреваемого в краже. Там тоже фигурировала дама и сумочка. Может, такие дамы с сумочками есть у любого отдела полиции, как и специальные люди, делающие контрольные закупки наркотиков?

У этой очередной дикой полицейской истории может быть несколько вариантов развития. Возможно, Антон все-таки виноват в краже сумочки. Хотя почему он не постарался убежать подальше, куда дел сумочку, о наличии которой полицейские не сказали ни слова, почему стоял в подъезде и ждал, когда его схватят, и почему схватили именно его, а не приятеля, стоявшего рядом?

Возможно, Антон ни при чем, пострадавшая дама его не опознает и следователям придется разыскивать другого потенциального похитителя.

Но как бы ни развивалась история с дамой и сумочкой, куда интересней другое: сохранилась ли в 16-м отделе полиции видеозапись избиения Антона Севастьянова или тоже исчезла вместе с украденной сумкой? Кого из полицейских на этот раз снимут с работы и накажут? И в каком отделе полиции снова произойдет нечто подобное?

Источник: Новая газета