Директор Центра экспертиз ЭКОМ стал первым человеком, получившим от Виталия Милонова компенсацию за оскорбление. Александр Карпов рассказал как ему это удалось
Директор Центра экспертиз ЭКОМ стал первым человеком, получившим от Виталия Милонова компенсацию за оскорбление. Александр Карпов рассказал как ему это удалось
Директор Центра экспертиз ЭКОМ Александр Карпов на днях получил компенсацию за моральный вред, причинённый ему депутатом Законодательного собрания Петербурга Виталием Милоновым, — 25 тысяч рублей. Это первый случай, когда Милонова обязали заплатить за своё высказывание. Больше года Карпов судился с Милоновым из-за следующей реплики парламентария: «Я столкнулся с помощником Ковалёва (другой депутат ЗакСа. — Прим. ред.), который является де-факто автором всех антицерковных поправок. Везде, где церковь хочет строиться, этот жук, иностранный агент Карпов или как там его настоящая фамилия, вылезает и подаёт от Ковалёва поправки. Я с такими гадами говорю только одним образом». (Источник.) Александр Карпов рассказал The Village, как высчитывал сумму морального вреда и почему суд больше смутил «иностранный агент», нежели «жук и гад».
Высказывание об иностранном агенте прозвучало 9 октября 2013 года. До этого господин Милонов несколько раз пытался на меня «напасть» из-за угла в Законодательном собрании, что очень удивляло: я стараюсь со всеми поддерживать рабочие отношения. А девятого числа он высказался перед журналистами, и «ЗакС.ру» это опубликовал.
Может быть, я бы и пропустил оскорбительные высказывания мимо ушей: собака лает, ветер носит. Но дело в том, что параллельно внутри ЗакСа начала развиваться история с попыткой пришить мне госизмену — за которой, как я подозреваю, стоял Милонов. Депутаты и помощники депутатов предупреждали: мол, в отношении меня ходят слухи, будто я работаю на какие-то иностранные разведки. Также был забавный эпизод, когда мне запрещали проходить в ЗакС с велосипедом. В общем, какой-то морок.
Подвигло пойти в суд ещё и вот что. Милонов, несомненно, является авторитетом для определённой группы населения. Они ему верят. И если он заявил, что Карпов из «фонда» (как он выразился) ЭКОМ является иностранным агентом, — значит, так оно и есть. Сразу возникли какие-то бабушки, которые начали писать письма «куда следует»: вот, иностранный агент работает в ЗакСе! Система доносов в 2013 году ещё только разворачивалась, а сейчас мы этому уже, к сожалению, не удивляемся. Видимо, одно из таких писем получили в ФСБ, потому что до меня доходили слухи о проверке: какие-то люди приходили в ЗакС ловить шпионов в лице Карпова и прикрывающих его депутатов Ковалёва и Никешина (председатель парламентской Комиссии по городскому хозяйству. — Прим. ред.). В итоге дело заглохло. Ещё были письма в прокуратуру: проверяли на предмет экстремистской деятельности и иностранного агентства центр экспертиз ЭКОМ и Санкт-Петербургское общество естествоиспытателей, подразделением которого мы являемся. Фамилия Милонов в обращениях в прокуратуру не значилась, но, судя по характеру этих заявлений — о том, что ЭКОМ препятствует строительству церквей, — истории связаны. В итоге прокуратура никаких следов экстремистской деятельности или агентства не нашла.
Но я понял: если промолчу — потом не отмоешься. Нашёл замечательного адвоката Евгения Смирнова и подал в суд исковое заявление. Судья предложила заключить мировое соглашение — и я согласился на это, с условием возмещения морального вреда: 30 тысяч рублей (исходил из оценки сумм по другим аналогичным делам). Однако у Милонова принципиальная позиция: не платить ни копейки никому, потому что это не по-пацански.
Заседаний было больше десятка, Милонов не явился ни на одно. Сначала со стороны ответчика вообще никого не было, потом начали ходить двое представителей. Они заявили ходатайство о филологической экспертизе — при условии, что её проведёт кафедра международной деловой лингвистики Санкт-Петербургского государственного аграрного университета. Но судья это дело забанила, сказав: «Экспертизу назначаем, но проводить её будет аккредитованная в судах организация». При этом оплату экспертизы суд возложил на ответчика, на что тот с самого начала согласился.
Судебно-лингвистическую экспертизу назначили 15 апреля 2014 года. А в августе выяснилось, что Милонов не оплатил экспертизу и к тому же не уведомил об этом суд. Когда на заседании судья спросила представителя Милонова, почему, тот встал и ответил: «Ну, ваша честь, мой доверитель — человек небогатый, 70 тысяч рублей (стоимость экспертизы. — Прим. ред.) — это почти половина депутатской зарплаты». Но тем не менее он представил в суд экспертное заключение с той самой кафедры аграрного университета, сделанное профессором Кошемчук Т. А., о том, что словосочетание «иностранный агент» нужно понимать как оценку непатриотичности поведения Карпова (а вовсе не то, что Карпов работает на другое государство). Я сильно разозлился, нашёл нормального эксперта — Жаркова Игоря Вениаминовича из Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам. Он не полностью поддержал мои выводы, но в отношении «иностранного агента» был однозначен: это обвинение в совершении поступков, не совместимых со статусом государственного служащего.
Судья приобщила оба заключения к делу. И в этот момент я изменил взгляд на то, сколько стоит моральный вред. Суд не поддержал мою точку зрения, но для общественного обсуждения она очень важна. Дело в том, что никаких методик по определению морального вреда нет. Суд определяет его на своё усмотрение, соизмеряя с некими страданиями, которые истец испытывал. Но обосновать публично в суде своё страдание невозможно. В тот момент, когда представитель Милонова озвучил стоимость экспертизы, я сообразил, что концептуально неправильно, когда сумма возмещения морального вреда меньше затрат на выявление факта этого вреда. Я запросил 70 тысяч рублей вместо 30: столько же, сколько стоит экспертиза.
В конце концов судья вынесла решение удовлетворить требования частично — Милонов распространял недостоверные сведения об «иностранном агенте». А то, что он называл меня жуком (в значении «жулик») и гадом, — это обычная ругань. Ругань же, если она не в матерной форме, — дело неподсудное. Свобода слова. Мне присудили 25 тысяч рублей морального вреда и около 17 тысяч рублей — компенсация судебных издержек, всего 42 тысячи рублей.
А дальше Милонов подал апелляцию в городском суде, где его представитель — четвёртый по счёту — заявил: «Мы докажем, что Карпов был иностранным агентом!» Теперь уже не бабушки, но сам Милонов написал на Общество естествоиспытателей заявление в прокуратуру. Прокуратура устало вздохнула, ещё раз затребовала с нас документы и сказала: «Нет, не агенты».
Кстати, смешно было прочитать в апелляции Милонова обращение к практике Европейского суда по правам человека, который считает, что публичные политики должны быть готовы к более широкой критике своей деятельности, нежели обычные граждане. Меня почему-то приравняли к публичным политикам — ну что же, хорошо. И действительно, обычно суды учитывают этот момент: так, действующие депутаты ЗакСа должны быть готовы к тому, что их можно костерить как угодно, главное — не матерно. Криминалом же является обвинение в совершении преступлений или правонарушений — причём в том случае, если оно происходит в утвердительной форме, которая вводит в заблуждение аудиторию. То есть если я скажу: «Предполагаю, что господин Милонов психически нездоров», — это не подпадает под судебный иск, потому что: а) это моё предположение; б) психическое нездоровье — не правонарушение.
В итоге городской суд поддержал решение районного суда, и оно вступило в силу. Это было в феврале 2015 года. После этого ничего не происходило. Я получил копию решения суда, недели две назад поехал и написал заявление судебным приставам. Те позвонили господину Милонову — и затем мне быстренько отзвонился его помощник: «Я переведу деньги, не надо скандалов». Дал ему номер счёта, и помощник перевёл 42 тысячи рублей.
Думаю, в том, что компенсация за моральный вред была выплачена, имеют место два фактора. Во-первых, из-за неуплаты Милонова могли не выпустить за границу. Во-вторых, приставы при взыскании берут дополнительно некую сумму за свою работу. То есть сумма бы росла и причиняла Милонову невыносимые страдания.
Источник: the-village.ru