На своей странице в социальной сети Facebook Светлана Маковецкая дала развернутый комментарий по поводу исключения Минюстом в пятницу 19 июня Центра ГРАНИ из реестра НКО, выполняющих функциии иностранного агента, пишу здесь свою позицию.
На своей странице в социальной сети Facebook Светлана Маковецкая дала развернутый комментарий по поводу исключения Минюстом в пятницу 19 июня Центра ГРАНИ из реестра НКО, выполняющих функциии иностранного агента, пишу здесь свою позицию.
Коротко:
Для нас очень важно не быть в реестре ни одной лишней минуты, Мы не считаем приемлемым название "функции иностранного агента", никогда не работали ни по чьей указке. Центр ГРАНИ и после исключения из реестра не изменил своей позиции: мы не ведем политической деятельности, наше включение в реестр ошибочно. Эту позицию мы будем отстаивать в суде: судебные заседания назначены на июль. Мы продолжаем ту же деятельность, что и вели – помогаем общественному участию в принятии решений. Мы не изменили ни характер, ни масштаб деятельности там, где это зависело от нас. Сегодня мы удовлетворены промежуточным результатом : вне реестра нам правильнее. Хотя мы не перестаем помнить, что в нем остается много очень хороших организаций.
А теперь длинно, для особо интересующихся.
1. Выход из реестра – это просто выход из реестра. В нем не место нам и иным организациям, кроме тех, кто захотел туда войти самостоятельно. Основное – это доказать, что туда мы и иные включены неправедно. Это доказательство и есть Куликово поле. А выход из реестра это фактически номенклатурная процедура. Это не прошение о помиловании. Никто никого не просил и не взывал к справедливости. Мы подали заявление по установленной процедуре в орган контроля, что означает, что мы четко понимаем свои права и продолжаем всегда и везде инфорсмент – внешнее принуждение к деятельности по исполнению правил. И это в корне отличается от "ходоков", попросить «за своих», обратиться с публичным письмом или иных форм упования и взывания. Я не уповаю на чувства Минюста, мы создаем условия для исполнения нормы. Потому что и Минюст, и норма – это мой, «общественный», ресурс, который я должна заставить работать на общественный интерес. Раз я не анархист.
2. Я категорически отказываюсь привыкать к названию «иностранный агент» и обсуждать улучшение закона об иноагентах. Его улучшить нельзя. Его нужно отменять, я так думаю. И при необходимости разрабатывать закон о лоббизме. И я и мои коллеги по Центру ГРАНИ ни при каких обстоятельствах не участвуем в обсуждениях "ну включили и включили – не такая большая беда и оказалась". которые сейчас появились. Для нас – экзистенциально , профессионально, аксиологически – нахождение в этом реестре мучение. У нас высокая чувствительность к уничижительности данного наименования, невзирая на то, что Конституционный суд решил иначе. Мы всегда и везде доказывали свою независимость, мы обратились с публичным заявлением (в составе 4 пермских гражданских организаций) о том, что называть нас чьими-то агентами – это оскорбительная неправда. Мы, наконец, выиграли 5 судов в 2013 году по этому поводу. В настоящий момент выход из реестра для нас это единственное "нетопкое" место. Потому, что это то, что мы сами можем сделать, чтобы в реестре не быть. И мы это сделали, продолжая параллельно в суде доказывать и неправедность нашего включения и абсурдность правоприменения. Неполезность закона к сожалению в суде не докажешь – это к конфигурации полтических интересов и социальным ожиданиям.
Итак, я по-прежнему считаю, что для такой организации как наша – публично занимающейся поддержкой общественного участия в принятии решений и содействием разным общественным инициативам – в реестр надо не попадать, попав в него нужно выйти из него как можно быстрее, использовать все законные способы, доказывая неправедность такого включения, а если этого не удастся доказать в судах, то ликвидировать организацию и заниматься тем, что мы считаем важным, без создания организации или в рамках иной организации. Наш попечительский совет и правление организации приняли в мае 2013 года , а затем и еще раз в феврале 2015 именно такое решение. Да, мы именно так и посчитали: в конце концов при вышеобозначенных обстоятельства ликвидация организации – это наша обязанность в продвижении общественного интереса. Носить такое название мы не будем.
3. Согласились ли мы с тем, что иностранное финансирование НКО это плохо? Нет. Моя и моих коллег персональные позиции приблизительно таковы. Финансирование некоммерческих проектов и программ мы рассматриваем как инвестиции в развитие человека и в модернизацию жизни в общественных интересах. Эти инвестиции ( в т.ч. иностранные) должны быть защищены. Защите подлежат любые субъекты привлечения инвестиций в равной степени : и государственные ведомства, и объединения граждан – бизнес и НКО и отдельные граждане ( например участвующие в одобренных или разрешенных программах обмена). Должны быть стимулы для обеспечения прозрачности и подотчетности любых таких инвестиций. Общественно полезно не допускать сегрегации (особых правил) по признаку субъекта привлечения инвестиций . Особые правила к предмету вложения средств должны быть также прозрачными и обеспечиваться совокупностью законодательных норм .
Одновременно, мы уверены, что требуется ответственность всех государственных институтов ( в т.ч. иностранных государств) за не нанесение ущерба негосударственным субъектам, привлекающим инвестиции – в данном случае НКО. И не только в части защиты их, НКО, репутации. Но и в том, например, чтобы не назначать на официальные должности , связанные с грантовыми стратегиями и практиками, условно говоря «шпионов» (для иностранных средств) и манипуляторов-коррупционеров (для средств отечественных).
На мой взгляд, требуется внятная специальная деятельность для преодоления отвратительного мема <<Кто платит, то и заказывает музыку>>. Чаще всего это неправда не только по факту, это неправильно по современному смыслу. С одной стороны есть кризис прямого заказа: акционеры не могут заставить что-то делать менеджмент компаний, работодатели работников и т.п. С другой стороны, все более развитым и часто встречающимся является дача денег (пожертвований, субсидий, грантов) как приза за лучшую идею. Собственную идею. Как в нашем случае.
Считаем ли мы, что иностранное финансирование всегда и однозначно хорошо. Также нет. И мы знаем случаи грантовой моды. Кроме того мы, например, и когда привлекали иностранное финансирование в Центр ГРАНИ, работали только с частными фондами, считая, что не стоит привлекать государственные средства иных государств , если заниматься хоть косвенно вопросами общественного участия в принятии решений. Это наша позиция. И только наша.
4. Считаем ли мы великим праздником выход из реестра ? Нет. Но нам вне реестра правильнее. Мы готовимся к судебным разбирательствам. Зачем мы идем в суд, ведь мы уже не в реестре? Мы не согласны с результатами проверки Минюста в январе 2015 года ( но ,кстати, отдаем должное Минюсту в ходе второй, апрельской, проверки – молниеносной и с минимальными издержками для проверяемых). Мы считаем своей общественной обязанностью, если нам это удастся, сделать предметом судебного рассмотрения много важных для исследовательских центров и других НКО видов и примеров деятельности, которые неверно были отнесены к политической деятельности (иногда – это уникальные, т.е. только нашем акте, примеры): научно-исследовательские работы по заказу органов власти, работа с муниципалитетами вне государственной политики, личные выступления и др. Особенно важно это для Пермского края с его особым уставом, где общественное участие описано специально подробно и отличается от политической деятельности, а также из-за наших традиций и опыта.
5. Считаем ли мы наш пример обязательным для всех? Нет. Все НКО , попавшие в реестр, уже демонстрируют разные подходы: кто-то приостановил деятельность, кто-то ликвидируется, или начал такую процедуру, кто-то перестроил системы финансирования , кто-то судится ( и заметьте судятся все с разными наборами аргументов и стратегий и разными тактиками ведения судебного процесса.). У гражданских НКО солидарно осознанна проявившаяся в полной мере ( на мой взгляд) социальная неполезность закона об иностранных агентах и его применения. Но ответственность организаций в этих условиях остается индивидуальной, вне круговой поруки. И мы с коллегами правильной считаем эту индивидуальную ответственность, а не уход от нее.
Источник: FB