Многие думают, что обвиняемые по «Болотному делу» амнистированы, а кто не амнистирован — уже получил сроки и уехал в колонии. Но приговор Удальцову и Развозжаеву назначен только на 24 июля, а слушания по третьей волне еще продолжаются. Вчера я выступила в суде на стороне защиты
За неделю до допроса в суде я стала спать в три раза меньше и есть в три раза больше обычного, и голова моя была занята только изобретением вопросов, которые мне мог бы задать прокурор. Все кругом мне подсказывали:
Многие думают, что обвиняемые по «Болотному делу» амнистированы, а кто не амнистирован — уже получил сроки и уехал в колонии. Но приговор Удальцову и Развозжаеву назначен только на 24 июля, а слушания по третьей волне еще продолжаются. Вчера я выступила в суде на стороне защиты
За неделю до допроса в суде я стала спать в три раза меньше и есть в три раза больше обычного, и голова моя была занята только изобретением вопросов, которые мне мог бы задать прокурор. Все кругом мне подсказывали:
— Запомни, твои главные слова на выступлении в суде: не помню, не знаю.
Мне такая логика не понравилась. Я с 6 мая 2012 года ношу в себе впечатления о том дне, и мне очень хотелось поделиться ими так, чтобы они попали в протокол заседания.
Допрашиваться по событиям, которые произошли больше двух лет назад, конечно, смешно. После приговоров по первой волне «Болотного дела» большинству людей кажется, что это еще и бессмысленно. А мне есть что сказать, ведь мы пытаемся в диапазоне сроков от 2,5 до 4 лет колонии отбить эти полтора года. Чтобы Леша, мой жених и один из трех десятков подозреваемых по делу, вышел раньше. Поэтому к допросу я готовилась так, будто на суде есть какая-то состязательность, будто прокурор станет задавать мне десяток вопросов, чтобы запутать меня, будто мои показания могут что-то изменить.
Я вошла в зал на деревянных ногах, встала на кафедру, слева от меня прокурорша, передо мной — огромные стол и стул с маленькой судьей на нем, справа — длинные столы адвокатов, а прямо за ними клетка, где сидят подсудимые, где сидит Леша. За спиной несколько рядов лавочек, заполненных слушателями и зрителями.
Предупреждение о даче заведомо ложных показаний, кто из подсудимых мне знаком, охарактеризуйте личность Гаскарова, хорошо ли вы его знаете?
— В августе у нас свадьба.
Леша улыбнулся.
Давно ли Гаскаров занимается общественно-политической деятельностью, участвовал ли в каких-то радикальных акциях? Все шло ровно до вопроса о политических взглядах Леши: «А что значит левый?»
…В двух словах, да? Общественная собственность на средства производства, из частной в государственную… Стоп, скажи я такое в суде, стала бы городским сумасшедшим на допросе. Я постаралась прогнать Маркса из своей головы и подобрать самые адекватные для ситуации слова.
— С точки зрения базовых ценностей речь идет о социальной справедливости, антифашистских взглядах, требование честных выборов — главный лозунг на марше 6 мая — тоже соответствует взглядам Алексея.
— Расскажите подробнее о событиях 6 мая 2012 года.
Я рассказала, заняло это минут десять по ощущениям, а на деле не меньше получаса. Закончив, я потопталась на кафедре, приготавливаясь к атаке стороны обвинения. Прокурорша без особого интереса спросила, не видела ли я, чтобы на кабинках туалетов стояли люди. Я не видела.
— Спасибо, можете забрать паспорт и присаживаться на свободные места в зале.
Что, все? Я расстроилась. Равнодушие прокурорши и судьи не говорило ни о чем, кроме того, что обвинительный приговор уже написан. Их не интересуют наши жалкие попытки защититься. Я потеряла чувство смысла в происходящем. Неловко поплелась на лавочки к слушателям: мне уступили место прямо рядом с клеткой подсудимых. Леша сидел от меня в полутора метрах.
И тут я поняла, что мы впервые находимся так близко с тех пор, как его арестовали. Он улыбался и сложил мне руки сердечком, оглядываясь на пристава справа от нас. Я отправила ему воздушный поцелуй. Мы улыбались друг другу. Происходящее сразу приобрело смысл.
Источник: snob.ru