В последнее время дебаты вокруг «Стратегии 31» стали особенно жаркими. Власти потребовали убрать из числа организаторов Эдуарда Лимонова, обещая в таком случае согласовать митинг. У организаторов появились контрпредложения. О баталиях вокруг согласования митингов в защиту 31-ой статьи Конституции Slon.ru рассказала правозащитница Людмила Алексеева.
В последнее время дебаты вокруг «Стратегии 31» стали особенно жаркими. Власти потребовали убрать из числа организаторов Эдуарда Лимонова, обещая в таком случае согласовать митинг. У организаторов появились контрпредложения. О баталиях вокруг согласования митингов в защиту 31-ой статьи Конституции Slon.ru рассказала правозащитница Людмила Алексеева.
– Людмила Михайловна, Эдуард Лимонов заявил, что отныне не собирается вообще подавать уведомления на акции в рамках «Стратегии 31»…
– Очень умное решение. Таким образом снимается моральная проблема: если Лимонов считает слишком большой уступкой уступить место среди заявителей, то можно вообще не подавать уведомление, исходя из принципиальных соображений. Это красивый ход. Не знаю, кто в таком случае будет нашими «преемниками» в качестве заявителей, мы тут не имеем какого-то морального права их «назначать», но уверена, что те, кто подаст уведомление в рамках общественного движения «Стратегия 31» , будут учитывать мнение первых заявителей.
– Да, но Лимонов-то заявил, что тот, кто подаст заявку на 31-е число, станет предателем общих интересов…
– Вот как? Этого я не знала. Это, конечно, меняет дело, выходит, я поспешила со своей радостью. Я считаю, что это неверно.
– И вы не будете в таком случае подавать заявку?
– Вот я точно не могу этого делать. Находясь в этой связке, я должна присоединиться к их решению. Вот только такое решение меня не устраивает. Выходить на несогласованные митинги – значит нарушать закон.
– Но во многих странах митинги и вовсе не требуют уведомлений…
– В некоторых не требуется, а в нашей требуется. В каждой стране свой закон. Мы можем добиваться изменения закона, но пока он есть, мы должны ему следовать. Раз мы требуем от властей, чтобы они следовали букве закона, то мы и сами должны его соблюдать. Ну ничего, мы еще завтра с ним поговорим, и я надеюсь, что мы вместе – не только три заявителя, а в более широком составе – до 16 августа (когда надо подавать следующую заявку) это отрегулируем.
– Вы в своем блоге предлагали подавать два уведомления: одно с Лимоновым, другое – без, – и люди восприняли это довольно негативно…
– Да, я знаю, но я и не ожидала ничего, потому что в нашей национальной культуре заложена большевистская непримиримость, и любая уступка при переговорах – это предательство. Но если нет совсем никаких уступок, то это уже не переговоры, а требование капитуляции. Разумеется, нельзя уступать по принципиальным вопросам – это предательство. Я никогда не слыхала нигде, чтобы возводилось в принципы, что заявители должны быть одни и те же, не было такого. Был принцип, что должна быть Триумфальная площадь, был принцип, что 31-е число в 6 часов вечера, был принцип – лозунги, заявленные в уведомлении. Кстати, я думаю, что следующие заявители обязательно должны сохранить текст уведомления – не потому, что он такой прекрасный, а для того, чтобы показать, что традиция продолжается. От смены лиц она не меняется.
– То есть, сменить заявителей – допустимый компромисс?
– Более того, это бы иллюстрировало расширение движения. Не то что, знаете, «нас кучка, а в кучке три штучки», а нас много, и следующие заявители сделают то же, что и предыдущие. Что ж, будем убеждать Лимонова дальше. Видите, он все-таки ищет какие-то выходы. И мне он сказал: «Людмила Михайловна, главное, чтобы между нами тремя не было раскола». Я тоже так считаю. Я думаю, что мы найдем компромисс, потому что Лимонов – очень умный мужик, и Константин Косякин, третий заявитель, тоже совсем не глуп и относится к нам обоим с большим уважением, равно как и мы к нему. Время у нас еще есть.
– Лимонов пишет в своем блоге, что на вас оказывалось давление со стороны посредников в переговорах с Кремлем.
– Мне известна эта его точка зрения, что уполномоченные по правам человека – и московский, и федеральный – на меня давили. Но Лимонов не знает того, что я знаю про себя. Я, вообще, – договороспособный человек, и по характеру – соглашатель, но я про себя знаю (а за 83 года человек может уже составить представление по тому, как он по жизни поступал), что когда касается моих принципов – то где сядешь, там и слезешь. Не было еще такого человека, которому бы удалось убедить меня изменить своим принципам.
– Но попытки-то были?
– Ерунда. То, что Лимонов принимает за давление, – это были переговоры. И нигде по принципиальным вопросам мы не делали уступок. А что же до личности заявителей, то если бы мне сделали такое предложение, то я бы сказала: «Да ради бога!». Ни минуточки бы не колебалась. Да мне наплевать, кто это будет подавать. Нет, не наплевать – мне важно, чтобы это были люди, которые соблюдают традиции движения «Стратегия 31». Мне только приятно будет, если меня сменит кто-то молодой, я ведь все время думаю: вот когда помру, будет ли продолжаться то, что я делала всю жизнь? Я вожусь с «Молодежным правозащитным движением» больше, чем со взрослыми правозащитниками. Так что это же здорово, если появится новое поколение заявителей, это красиво, это пиарно.
– Если и дальше «Стратегия 31» будет продолжаться…
– Что значит «если»? Это будет кошмар, если это кончится, мы тогда вообще копейки не стоим все вместе.
– А вы не считаете, что если акцию разрешат, люди перестанут ходить, потому что им станет неинтересно?
– Тогда я просто перестану уважать тех, кто приходил на площадь. Они выходят с ментами подраться или Конституцию защищать? Я вот выхожу не для того, чтобы драться с милицией. И не только потому, что не в состоянии этого сделать физически.
Роман Доброхотов
Источник: slon.ru