Наш коллега Тарас Ибрагимов рассказал, как в Крыму преследуют активистов, обвиняя в возбуждении ненависти и вражды (ст. 282 УК).
Крымский татарин Марлен Мустафаев много помогал (и, наверное, продолжает) семьям политзаключенных. Супруга одного из фигурантов дела ХуТ как-то вспоминала: позвонил мужчина, представился Марленом, спросил:
— Вы носите передачки мужу в СИЗО?
— Да.
— Больше не приносите, это буду делать я. И повесил трубку.
В феврале 2017 года Мустафаева задержали и судили по административной статье за посты в соцсетях, дали 11 суток ареста. Через пару месяцев против него начинают доследственную проверку уже по 282 статье (также за посты в соцсетях) и периодически тягают в следком. Последний раз на допросе он там был в январе 2018-го.
Вот что говорит адвокат Маммет Мамбетов, который общался с Мустафаевым по этому поводу:
«Ситуация с затянувшейся доследственной проверкой дает основание полагать, что следствие преднамеренно держит Марлена в неком напряжении с целью снизить его социальную активность либо подтолкнуть покинуть Крым».
Что сейчас с этой проверкой, ни адвокат, ни Марлен не знают. Следователь молчит. Уголовное дело по состоянию на сегодняшний день не возбуждено.
Другой пример – Эмиль Курбединов. В марте 2017 года ему позвонил следователь СК и сообщил, что в отношении него проводится доследственная проверка о разглашении неких данных досудебного следствия.
«Я связываю это со своей деятельностью и многочисленными выступлениями на публичных площадках»,
– пояснил тогда Курбединов. Ровно за два месяца до этого Курбединову присудили международную премию Front Line Defenders.
Что сейчас с этой проверкой, не понятно.
В отношении адвоката Николая Полозова в свое время было возбуждено две доследственные проверки. Первая – осенью 2016 года по заявлению прокурора (из дела Ахтема Чийгоза) Александра Домбровского. Гособвинителю не понравилось, как его охарактеризовал адвокат в одной из своих публикаций в Facebook.
Проверка велась аж по трем статьям: воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования, неуважение к суду, оскорбление представителя власти. Закончилась ровно через год после вынесения приговора Чийгозу.
Вторая проверка велась по инициативе следователя ФСБ Игоря Скрипки. Речь идет о нашумевшей истории с принудительным приводом в отделение ФСБ и попыткой допроса Полозова по делу Ильми Умерова. После окончания предварительного следствия по этому делу, Скрипка направил в СК материалы для возбуждения доследственной проверки в отношении адвоката по статье 310: разглашение данных предварительного расследования.
Эта проверка также закончились ничем. Если в первом случае следователь СК (один и тот же) пришел к выводу, что Полозов никого не оскорблял, то во втором – что допрашивать адвоката нехорошо.
Вот что думает сам адвокат по этому поводу:
«Это такой вариант давления, когда нету санкции на применение силового варианта, но в то же время человека нужно приструнить и контролировать. В таких случаях над тобой дамокловым мечом висит уголовное дело, которое может появится, а может и нет».
Самый яркий с этой точки зрения пример – история крымчанки Натальи Харченко. Вместе с мужем Андреем Виноградовым они были активистами Украинского культурного центра в Крыму. Зимой 2017 года в отношении Харченко началась доследственная проверка по экстремистской статье 280 УК РФ. Летом 17-го она вместе с мужем покинула Крым.
Или например ОРМ в твоем доме в рамках уголовного дела, где ты проходишь свидетелем. По факту не доследственная проверка, но по смысловой нагрузке – близко. Эта история случилась с крымскотатарским активистом Сейтумером Сейтумеровым. После обследования сотрудниками ФСБ его дома в Бахчисарае Сейтумер принял решение переехать в Киев.
Тарас Ибрагимов
