Амнистия за семью печатями

В 19 часов 50 минут в понедельник на официальном сайте президента РФ появилось сообщение, что Владимир Путин внес в Госдуму проект постановления об амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции России. Вместе с этим сообщением на том же сайте www.kremlin.ru была вывешена пояснительная записка, из которой следует, что амнистия может коснуться лишь весьма ограниченного круга лиц, а именно: «наименее социально защищенных категорий осужденных, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, а также лиц, имеющих определенные заслуги перед РФ».

В 19 часов 50 минут в понедельник на официальном сайте президента РФ появилось сообщение, что Владимир Путин внес в Госдуму проект постановления об амнистии в связи с 20-летием принятия Конституции России. Вместе с этим сообщением на том же сайте www.kremlin.ru была вывешена пояснительная записка, из которой следует, что амнистия может коснуться лишь весьма ограниченного круга лиц, а именно: «наименее социально защищенных категорий осужденных, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, а также лиц, имеющих определенные заслуги перед РФ».

Судя по числу амнистируемых, которое сразу же назвал в комментариях агентствам вице-спикер ГД от фракции ЕР Владимир Васильев — около 25 тысяч человек, — в Думе также исходили из текста этой пояснительной записки и расчетов к ней. Однако на сайте Кремля до сих пор (вечер вторника) не вывешен главный текст — самого проекта постановления об амнистии. Не нашли мы его и на сайте Государственной думы. По признанию депутатов, утром во вторник они прочли этот текст в «Российской газете».

В этом (отсутствующем на сайте Кремля) проекте, который нам удалось увидеть еще в понедельник, президент ставит вопрос об амнистии для гораздо более широкого, нежели это вытекает из пояснительной записки, круга лиц.

В соответствии с запиской, а также пунктами 1 и 2 проекта постановления амнистия коснется (при общем условии, что речь идет о сроках до пяти лет включительно) только: лиц, совершивших преступления до достижения совершеннолетия; женщин, имеющих несовершеннолетних детей, и беременных; женщин старше 55 и мужчин старше 60 лет; инвалидов 1-й и 2-й группы, «чернобыльцев», военнослужащих и приравненных к ним лиц, принимавших участие в боевых действиях по защите Отечества.

Однако в президентском проекте постановления есть еще и пункт 3, который касается не только «льготных» категорий лиц, но всех, кто уже осужден за: участие в массовых беспорядках (но не за их организацию), хулиганство, нарушение ПДД без смертельного исхода и отягчающих обстоятельств.

В целом эта концепция проекта соответствует тому, что сказал Путин на встрече с председателем СПЧ Михаилом Федотовым 4 декабря: «Амнистия может распространяться только на тех лиц, которые действительно не совершили тяжких преступлений и преступлений, которые связаны с насильственными действиями в отношении представителей власти…»

Таким образом, если говорить о знаковых фигурах, то в соответствии с этим проектом под амнистию подпадают: часть подсудимых по «болотному делу», все участники акции Greenpeace и все участницы группы Pussy Riot. Однако если проект не будет дополнительно отредактирован в процессе рассмотрения в Госдуме, на «болотников» и «зеленых» амнистия может быть распространена только после вынесения приговора, а не на стадии рассмотрения дела в суде.

Под амнистию не подпадают: Ходорковский, Навальный, Александр Лебедев (он попал бы под нее, если бы более тяжкое «хулиганство» не было переквалифицировано на менее тяжкие «побои»), а также прокуроры по «игорному делу», Анатолий Сердюков (если он не будет каким-то образом признан участником боевых действий) и др.

Отслеживание судеб именно знаковых фигур не означает невнимания с нашей стороны к тысячам других осужденных и обвиняемых: здесь такие фигуры — как бы флажки, отмечающие ту границу политического милосердия, которую в данный момент власть считает для себя возможной и политически целесообразной. От того, как установлены «флажки», зависят и судьбы тысяч «просто уголовников»: так, распространение амнистии на активистов Greenpeace будет означать и «помилование» для других осужденных за хулиганство.

Нестыковки в документе возвращают нас к главной политической загадке: где же вечером в понедельник потерялся проект постановления, почему из Кремля в Думу поступила лишь пояснительная записка, не совпадающая с этим проектом по кругу амнистируемых?

В процессе трехмесячной работы над документом СПЧ, которому президент поручил подготовить проект, настаивал на еще более широком круге амнистируемых, чем сейчас обозначил Путин. В процессе обсуждения (в первую очередь в администрации президента) этот круг ужался фактически до «просто уголовников». Однако в последний момент президент, вероятно, по какой-то причине решил вернуть в круг амнистии и некоторую часть «политических» в виде пункта 3 проекта постановления.

Ошибка или невнимательное чтение здесь исключены: документ, конечно, визировался в Главном государственно-правовом управлении президента, первым заместителем руководителя администрации президента, а возможно, и самим ее руководителем. В таком случае отправку в Госдуму пояснительной записки без самого основного текста можно объяснить лишь неготовностью к такому повороту и некоторой паникой в аппарате президента и в сообщающихся с нею структурах руководства Госдумы.

В пользу такой версии говорит и то, что с точки зрения юридической техники пункт 3 проекта выполнен иначе, чем предшествующие ему, а также следующие за ним пункты. В последующих пунктах не прописано его распространение не только на уже осужденных, но и на лиц, чьи дела находятся в стадии рассмотрения, а это для практики амнистий случай небывалый — хочется надеяться, что в ходе принятия постановления об амнистии депутаты Государственной думы устранят эти огрехи.

Нельзя, конечно, исключить и того, что при голосовании за постановление об амнистии в Думе пункт 3 проекта будет вообще вычеркнут, и тогда круг политического милосердия снова сузится до «просто уголовников». Но этого уже нельзя сделать «по-тихому», будет скандал — большой и политический, как и всегда и все, что связано с амнистией.

Амнистия с повинной

Президентский проект — это вызов гражданскому обществу. Чтобы попасть под такую амнистию, политические заключенные должны фактически отказаться от права на защиту

Опубликованный в «Российской газете» проект постановления об амнистии вызвал среди адвокатов, правозащитников и в целом в гражданском обществе сначала шок, а потом злость и возмущение. То, что амнистия получилась не настолько широкой, как можно было бы надеяться, и то, что она не затронет большую часть политзаключенных, — эта та половина беды, которая была ожидаемой. Вторая же половина, выполненная в изящной аппаратно-юридической технике, — то, что амнистия оказалась с двойным дном.

Для того чтобы получить не свободу даже, а некоторый шанс на нее, обвиняемым и осужденным, в том числе и фигурантам резонансных дел, нужно фактически отказаться от нормальной защиты своих прав. Потому что такая защита с учетом неповоротливости, в том числе нарочитой, нашей правоохранительно-судебной машины требует времени. Амнистия же будет действовать только шесть месяцев. Значит, нужно или забыть о ней, или сложить лапки и надеяться на скорый обвинительный приговор. Причем приговор в этом случае будет непременно, а вот до истечения заветного срока можно и не успеть. Такая вот русская рулетка вместо акта милосердия.

Особенно жестокую «разводку» авторы проекта амнистии бросили фигурантам «дела 12-ти». Все они в одной юридической лодке, но в разном статусе. Тем, кому инкриминируется только участие в массовых беспорядках и призывы к ним, имеет смысл хотеть амнистии, а значит, максимально быстрого вынесения приговора. Тем же, кто обвиняется еще и в насилии над полицейскими, наоборот, нужно продолжать защищать себя, причем, возможно, и в вышестоящих инстанциях, лишая таким образом других обвиняемых права на амнистию. Не верится, что те, кто столь иезуитским образом писал проект, не учитывали этого обстоятельства.

Так что для правозащитников, которых во вторник пригласили на встречу с Путиным, День провозащитника получился праздником со слезами на глазах.

Сергей Бадамшин, адвокат Марии Бароновой:

— Комментировать очень сложно, потому что после появления этого документа вопросов стало еще больше. Ранее, когда применялась амнистия, то она не зависела от стадии уголовного дела: предварительное ли следствие, идет ли уже процесс, ушел ли суд на приговор и т.д. В данном же случае прописано, что амнистия — лишь только в отношении осужденных лиц. Что они имеют в виду в такой редакции, невозможно понять.

Дмитрий Аграновский, адвокат Владимира Акименкова, Ярослава Белоусова и Леонида Развозжаева:

— Эта амнистия фактически вмешивается в судопроизводство, фактически вынуждая всех, кто проходит по 212-й и 213-й статье УК РФ, как можно быстрее идти к приговору. И разговор не идет о каких-то разумных сроках, а только о том, чтобы успеть вынести приговор. Это, без сомнения, оказывает давление на участников процесса. Я не помню подобных условий ни в одной из амнистий, которые были на моей памяти. Мы надеемся, что этот пункт будет как-то подредактирован, и 212-я с 213-й просто будут включены в общий список. Иначе получается, что амнистия для «болотников» какая-то отложенная до вступления приговора в законную силу. Выглядит недостойно для государства.

Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы:

— Меня огорчает, что не все фигуранты «болотного дела» выйдут: нескольким ребятам, кроме ст. 212, несправедливо вменена ст. 318, но кто будет обращать внимание на эту несправедливость? Вдобавок у меня еще есть опасения, поскольку я знаю, что в последний момент в наши законы неведомо кем иногда вносятся изменения — и обычно в нежелательную для общества сторону. Тоже самое, боюсь, может случиться и с проектом амнистии. Еще не могу согласиться с тем, что из предполагаемых амнистированных большинство — те, чьи дела не окончены или не связаны с лишением свободы. В итоге из мест лишения свободы не так уж и много выйдет.

Андрей Бабушкин, член Совета по правам человека при президенте РФ:

— Этот проект не имеет никакого отношения к написанному СПЧ. Второе — этот проект очень опасен, потому что это псевдоамнистия — освободится 1335 человек из мест лишения свободы, и примерно такое же количество из мест содержания под стражей. Не с потолка беру — это цифра ФСИН России, они же подробно в своей справке рассказали, сколько женщин выйдет, сколько несовершеннолетних… То есть ни одну из задач, которую должна решить амнистия: сокращение численности заключенных, исправление тюремных ошибок, воссоединение семей, преодоление излишней карательности нашего правосудия, — ни одной из этих проблем эта амнистия не решит. Единственное, в чем сходство варианта СПЧ и того, что опубликовано, — оба проекта распространялись на ст. 212 (массовые беспорядки), что поможет освободить несколько узников «болотного процесса», и на ст. 213, что поможет освободить «Пусси райот». Но при таких больших надеждах на амнистию общество почувствует себя обманутым.

Валерий Борщев, член Общественной наблюдательной комиссии Москвы:

— Насколько я осведомлен, все те, кто обвиняется в сопротивлении милиции, в каких-то насильственных действиях, не могут попасть под амнистию. Это очень печально, поскольку, в общем, обвинения бездоказательные. Знаменитая ситуация с Михаилом Косенко, где в суде показали видеозапись, — и всем было видно, что Косенко стоит в нескольких метрах от того милиционера, которого избивает провокатор, и он стоит рядом с Олегом Орловым и Яном Рачинским, — не мог он этого сделать, находился далеко. Тем не менее судья была неумолима.

Да и весь процесс разваливается. Ну не было там массовых беспорядков! И уполномоченный по правам человека Лукин говорит об этом. Однако большинство сидельцев по «болотному делу» не выйдут на свободу, что сохраняет напряжение в обществе, противостояние власти и общества, это не дает возможность вести диалог, который сейчас необходим. Мне кажется, что власть делает огромную ошибку. И вряд ли Госдума исправит ее.

И тем не менее считаю, что амнистия — некий сдвиг. Потому что у нас последняя значительная амнистия была в 2000 году. И очень важно, что сказано: за ненасильственные преступления людей надо освобождать. Я вообще считаю, что за ненасильственные преступления не надо сажать людей в тюрьмы, надо изыскивать альтернативные методы наказания — те же принудительные работы. Надо сокращать количество тюрем — без этого невозможна реформа пенитенциарной системы, ее не проведешь при таком количестве сидельцев. И рецидив, который у нас высок, — 30—40%, не снизишь. И я не понимаю, почему противодействуют введению принудительных работ.

Буквально вчера был в тюрьме, в СИЗО-7, и видел много людей, которые сидят по 158-й статье, части 1-я, 2-я — это ничтожная кража: какой-то кошелек, максимум тысяч 50 рублей. Ну нельзя сажать людей по таким статьям и множить рецидивистов. Некоторые, посидев чуть-чуть, уже ощущают себя людьми воровского мира.

Все-таки у меня есть тайная надежда, что сидельцы «болотного дела» выйдут на свободу. Пока, по моей информации, человек 7—8 должны выйти. Это, конечно, очень мало, но … Они должны были выйти, и Ходорковский должен был выйти с Платоном Лебедевым, но, увы, политические соображения преобладают над гуманистическими соображениями и просто над здравым смыслом. Ведь амнистия это не просто гуманизм, это — здравый смысл. Она действительно имеет рациональное обоснование — снижение преступности, снижение напряжения в обществе.

К сожалению, полностью это не реализуется, но, слава богу, хотя бы это!..

Вадим Клювгант, адвокат Михаила Ходорковского и Николая Кавказского

— Явно видно несоответствие текста проекта и пояснительной записки к нему, причём именно в отношении категорий дел и лиц, на которых планируется распространить амнистию.

 Очень странный и невнятный механизм реализации амнистии – разный для разных категорий. Непонятно, почему. В то время как эта практика, десятилетиями отработанная, всегда была универсальной.

 Вот все это вместе не дает возможности ни для какого ответственного профессионального суждения: не ясно, кто же все-таки, в какие сроки и при каких условиях сможет рассчитывать на применение к нему амнистии. За исключением самых понятных категорий, которые перечислены и в пояснительной записке, и в начале проекта постановления: пожилые люди, женщины с маленькими детьми и беременные, несовершеннолетние, больные, участники. Безусловно, за них можно только порадоваться, но причём здесь «широкая амнистия» — непонятно…

Сергей Давидис, юрист, организатор шествия 6 мая:

— С одной стороны, хорошо, что принята хоть какая-то амнистия и какое-то количество людей выйдет на свободу. Это, хоть и вынужденное, но проявление гуманизма. Другое дело, что эта амнистия по всем признакам гораздо более куцая, чем любой проект, который предлагался. Даже проект СПЧ, не говоря о проекте Координационного совета оппозиции, который предусматривал очень широкую амнистию. Важно, что на свободе окажутся несовершеннолетние, старики, инвалиды, женщины. Очень важно. Но понятно, что подавляющая часть людей, сидящих в тюрьме, — взрослые дееспособные мужчины, и из них очень большая доля тех, кто сидит там безо всякой вины. И если уж проявлять гуманизм, то, по крайней мере, к тем, кто привлекался за преступления по неосторожности, кому осталось мало сидеть. И я даже говорю не о политзаключенных, а в целом.

Что же касается политзаключенных, фактически, сделана только одна уступка: 213-я и 212-я статьи частично туда попали. Причем 213-я, я думаю, абсолютно вынужденно, потому что власти нужно было до Олимпиады как-то закрыть ситуацию с Arctic Sunrise. И это простое решение. А Толоконниковой и Алехиной все равно осталось сидеть немного — небольшая проблема. Тем более что в проекте постановления о применении амнистии оговорено, что те, кто нарушал порядок в местах лишения свободы, подвергался взысканиям, те не подлежат амнистии. В этом смысле, разумеется, у администрации заведения всегда есть возможность любое лицо, которое не хотят отпускать, не освобождать.

 Но что касается 212-й, то представляется достаточно несправедливым, что часть 1-я, которая касается Удальцова и Развозжаева, убрана из проекта амнистии, притом что эти люди заведомо никакого насилия не применяли.

Исключена и 318-я статья, которую сейчас чаще всего применяют для преследования по политическим мотивам гражданских активистов. Череповский только что осужден, Лаврешина находится под следствием. Грязнов и Доможиров в Вологде преследовались по этой статье. Это — массовое явление. А поскольку тут достаточно одного заявления полицейского безо всяких объективных показаний, даже без «скола зубной эмали», — то сиди. По статистике, если первое привлечение к уголовной ответственности по части первой 318-й, люди отделываются наказанием, не связанным с лишением свободы. Но если в деле политические мотивы — их обычно сажают. То есть внесен для одобрения Госдумой минимум, которая власть решила дать, все-таки сообразуясь с общественным запросом как на вообще амнистию, так и на разрешение проблемы с наличием политических заключенных.

Еще странен порядок применения. По некоторым статьям люди должны быть сначала осуждены, а потом, после приговора, суд их отпустит. Например, 276-я статья — освобождение на любом этапе уголовного преследования; а 212-ю и 213-ю — только по вынесении приговора. Это не характерно для амнистий. Логики и смысла в этом нет, кроме такой злокозненности — побольше испортить жизнь тем людям, которые подвергаются преследованиям по этим статьям.

Источник: novayagazeta.ru