Активизм как преступление: полицейские задержали Дадина за «резонанс»

В Басманном суде Москвы продолжается процесс оппозиционного активиста Ильдара Дадина. Его обвиняют в неоднократном нарушении законодательства о митингах (212.1 УК), Дадину грозит до 5 лет колонии. На заседании 7 октября показания дали первые свидетели обвинения — полицейские, задержавшие активиста 23 августа 2014 года во время одиночного пикета. По действующим законам какого-либо согласования с властями такая акция не требует, однако, по версии обвинения, Дадин участвовал в несанкционированном массовом мероприятии. Подробности социально-политического "преступления" свидетели рассказали суду. Впрочем, не обошлось и без неожиданных комплиментов обвиняемому.

В Басманном суде Москвы продолжается процесс оппозиционного активиста Ильдара Дадина. Его обвиняют в неоднократном нарушении законодательства о митингах (212.1 УК), Дадину грозит до 5 лет колонии. На заседании 7 октября показания дали первые свидетели обвинения — полицейские, задержавшие активиста 23 августа 2014 года во время одиночного пикета. По действующим законам какого-либо согласования с властями такая акция не требует, однако, по версии обвинения, Дадин участвовал в несанкционированном массовом мероприятии. Подробности социально-политического "преступления" свидетели рассказали суду. Впрочем, не обошлось и без неожиданных комплиментов обвиняемому.

Первым показания по делу дал полицейский второго оперативного полка Алексей Соколов. По его словам, 23 августа около 20:00 им с напарником "поступила информация о несанкционированном пикете" у памятника Жукову на Манежной площади, они туда приехали и задержали Дадина. По версии полицейского, активист "нарушил установленный порядок проведения массовых мероприятий".

— Он держал в руках плакат «Стыдно быть Путиным», выкрикивал: «Слава Украине!» — тихо и заминаясь описывает «преступление» обвиняемого Соколов.

— Вы разъяснили ему, что он не вправе находиться на площади с данными лозунгами с данными плакатами? Вы представились? — с места в карьер спрашивает не в пример более бойкая прокурор, исходящая из "презумпции виновности".

В ответ полицейский признается: он этого не делал. Правда, по его словам, его напарник Сергей Новиков представился. Однако объяснял ли он Дадину причину задержания и показывал ли удостоверение, правоохранитель не помнит.

"Вот сейчас говорим громко, четко, под нос себе говорить не надо, надо говорить громко, четко, чтобы все слышали", — отчитывает неуверенного свидетеля прокурор.

Позже Соколов произнесет ключевую для обвинения фразу — якобы в пикете участвовали двое, а не один подсудимый. Как выглядел этот человек и что делал, полицейский так и не вспомнит, зато даст оценку происходившему — несанкционированный митинг.

— Вы утверждаете, что там был несанкционированный митинг. Федеральный закон Российской Федерации от 19 июня 2004 года №54 (о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях — прим.) разрешает одиночный пикет одному человеку. В составе групп граждан пикет уже считается несанкционированным, о проведении такой акции надо сообщить в органы власти. Вы говорите, что я стоял с еще одним человеком. У него плакат был? — пытается восстановить картину событий Дадин.

— Не припомню, — вновь лаконичен не слишком многословный полицейский.

— А вы знаете, что по 54-му Федеральному закону пикет не считается одиночным, если другой человек с плакатом стоит ближе чем через 50 метров от первого или если они держат плакат вместе, если несколько человек что-то скандируют. Если такого не происходит, какой же это массовый пикет? — продолжает рассуждать обвиняемый, но тут на защиту все забывшего полицейского встает прокурор.

— Ваша честь, прошу снять вопрос. Свидетель пояснил, на основании какого положения закона он действовал.

Однако Дударь вопрос не снимает, и свидетель озвучивает свою трактовку закона: он знает, что если люди стоят ближе, чем на расстоянии 50 метров друг от друга, пикет уже не одиночный.

Не остаются без внимания и другие несостыковки в показаниях свидетеля.

— Вы абсолютно точно помните, что задерживали именно Дадина? — заходит издалека адвокат Ксения Костормина.

— Да.

— Тогда расскажите, кто именно с ним стоял в одиночном пикете? — озадачивает защитник Соколова. Выясняется, что полицейский не может ни назвать фамилию этого человека, ни описать его. Все, что ему удается после вопроса прокурора, — определить, что это, вроде бы, был мужчина.

— Был ли этот человек задержан?

— Не помню точно.

— Сколько человек было доставлено вами в ОВД "Китай-город"?

— Я помню, что по факту протокола был задержан господин Дадин, — смотрит в пол полицейский. 

Точное время задержания Дадина он также "вспоминает" только по протоколу.

Тогда Дадин решает вновь вернуться к своему вопросу. Активист уверен — не он нарушал закон, а задержавшие его за одиночный пикет полицейские. Более того, по мнению Дадина, нормы, по которым организаторы массовых акций должны подавать заявление на проведение мероприятия в органы власти, в принципе противоречат Конституции.

— Вам известно, что правовую основу действий сотрудников полиции составляет Конституция Российской Федерации? — обращается подсудимый к Соколову. 

— Суд снимает этот вопрос. У нас тут не ликбез, мы не выясняем знания свидетеля, — парирует Дударь. 

Однако Дадин не сдается: он цитирует положения Конституции о ее юрисдикции и праве граждан на свободу собраний и перефразирует свой вопрос: "Знает ли сотрудник полиции, что его деятельность регулируется не только законом о полиции, но и Конституцией РФ?"

— Вопрос-то в чем? Лозунги мы услышали. Меньше слов, больше дела, — не выдерживает прокурор.

В ответ Дадин невозмутимо поясняет свою мысль: Конституция имеет прямую силу, описанные в ней права не могут быть ограничены другими законами. Несмотря на возмущение прокурора, судья вопрос не снимает. "Ответьте, это важно для подсудимого", — с улыбкой замечает явно получающая удовольствие от процесса судья.

Полицейский к Конституции "глух" и продолжает твердить свое: знал о действии Закона о проведении массовых мероприятий.

— То есть вы не знали, что если закон противоречит Конституции России, то большую силу имеет Конституция?

— На то время руководствовался Федеральным законом №54.

— То есть вы не знали, что граждане России имеют право собираться мирно и без оружия? — Знал.

— Вы знали, что 54-й федеральный закон прямо противоречит Конституции, потому что ограничивает свободные мирные собрания без оружия, — пытается добиться своего подсудимый. Судья поясняет вопрос для полицейского: "Известно ли вам о противоречиях, которые указывает подсудимый?"

— Не совсем, — вновь неуверенно отвечает он.

Следующим показания дает напарник первого свидетеля Сергей Новиков, который знает Дадина, потому что "задерживал его несколько раз". Сейчас Новиков служит в ОМОНе. В первых же фразах свидетеля звучит неожиданная формулировка — "одиночный пикет". "Вечером под конец службы поступила команда усилить бдительность. В общем у нас там у памятника Жукову образовался одиночный пикет, вокруг него находились люди", — начинает свидетель. Впрочем, одиночный пикет в его рассказе быстро превращается в "массовый".

"Около 20:00 к данному гражданину подошел еще один, они развернули плакаты: "Стыдно быть Путиным", стали выкрикивать: "Слава Украине", — рассказывает страж порядка. Дальше полицейские якобы подошли к пикетчикам, представились, разъяснили их права и "объяснили, что они нарушают, и что так делать нельзя". После этого Дадина и неизвестного человека задержали без какого-либо сопротивления с их стороны и доставили в ОВД.

— Тематика митинга была какова? — интересуется прокурор идеологической стороной "преступления".

— Политическая. Путин, против Путина. И они непосредственно… как это сказать правильно: "Вызывали резонанс у памятника Жукова на Манежной площади", 

— с готовностью отвечает свидетель.

Он также настаивает, что в пикете участвовали два человека, и у "товарища Дадина" тоже был плакат "против власти". Второй мужчина, по его словам, "был в возрасте" и "вел себя тихо". Рассказывая о нем, полицейский, сам того не заметив, противоречит сказанному несколько минут назад. С его слов выходит, что второй человек все-таки ничего не выкрикивал. Фамилии его полицейский не помнит. Зато помнит еще одну подробность о Дадине: в ОВД "Китай-город" ему сказали, что в тот день активиста уже один раз "доставляли" с пикета.

Когда Дадин пытается узнать у омоновца, знал ли он, что нарушает Конституцию, тот отвечает, что не знал. Во время их короткого диалога для полноты картины приставы неожиданно вытаскивают из зала одного из слушателей. Наблюдатели спрашивают друг друга, за что его увели — причины никто не видел. Удивляются и журналисты. Позже задержанный активист расскажет наблюдателям у суда, что и сам не понял, что произошло. Видимо, в ответ на какой-то из ответов полицейского в зале засмеялись несколько человек, и приставы сочли, что он был среди них.

Последним показания дает не имеющий почти никакого отношения к произошедшему сотрудник ОВД "Китай-город" Сергей Денисов. Он свидетель сразу по двум эпизодам. Впрочем, рассказать о них он может исключительно по служебной документации, поскольку пикетов не видел. Тем не менее он сразу же сообщает, что хорошо помнит события 23 мая 2014 года. По его версии, Дадин также держал плакат, а в пикете участвовали трое.

— Трое? — с подчеркнутым сомнением в голосе переспрашивает прокурор. 

— Двое или трое, я точно не помню, 

— тут же поправляется свидетель, и его уверенность куда-то пропадает.

Денисов не вспомнил, были ли у других участников какие-то плакаты, но предполагает, что все вместе они держали один. Не знает он и сколько людей доставили в ОВД вместе с Дадиным. Забыл он и кто задерживал обвиняемого. Позже полицейский объяснит это тем, что в течение 2014 года подсудимого в "Китай-город" доставляли примерно четыре раза, и поэтому он может путать детали.

В ответ на это сообщение прокурор спрашивает, не интересовался ли он у частого "посетителя" причинами его политический активности. Полицейский сознается, что ему действительно было любопытно. "Но, как правило, ответ был один: "Это не ваше дело", — замечает он.

Единственная неожиданность в его допросе, пожалуй, внезапное "оценочное суждение". В ответ на вопрос прокурора, как Дадин вел себя в ОВД, Денисов отвечает неожиданным: "Довольно-таки достойно. Спокойно". Чуть позже он добавит, что тот отказался подписать материалы дела и имел на это право.

После допроса прокурор прочла протокол показаний Денисова, данных на следствии по другому задержанию Дадина — 13 сентября 2014 года. Допрос происходил почти через год после этого случая — в июне 2015 года. Тогда, согласно протоколу, обвиняемый держал плакат "Путин — гибель России".

Как выяснилось, в тот раз Денисов вновь запомнил из "примерно двух" задержанных только одного Дадина.

Поскольку никто из других свидетелей обвинения в суд не явился, прокурор попросила отложить заседание. На это обвиняемый ответил, что считает неприемлемым "любое продолжение данного цирка". Воспользовавшись возможностью, он напомнил, что недавно введенная в Уголовный кодекс статья о неоднократном нарушении порядка проведения массовых мероприятий противоречит Конституции, что ясно любому, "кто умеет читать". Позже Дадин пообещал составить к следующему заседанию мотивированное ходатайство о прекращении уголовного преследования против него. Аналогичную просьбу защита уже озвучивала, но в тот раз судья прислушиваться к ней отказалась.

"Я буду добиваться, чтобы Конституция работала, даже если вы меня посадите",

— подвел итог заседания активист. Отметим, что адвокаты Дадина уже направили в Конституционный суд жалобу на ограничение свободы собраний, однако Дударь не сочла это достаточным основанием для приостановления процесса до решения высшей инстанции. Процесс Дадина продолжится 27 октября.

Напомним, исследовавшиеся сегодня события 23 августа — это один из четырех "преступных" эпизодов, вменяемых подсудимому. Именно столько административных "нарушений" необходимо, чтобы против активиста было возбуждено уголовное дело. По версии прокуратуры, Дадин также участвовал в протестных акциях 6 августа, 13 сентября и 5 декабря 2014 года. В годовщину событий на Болотной площади политзаключенный стоял в одиночном пикете в поддержку "узников 6 мая", был задержан, как и другие участники серии одиночных пикетов, и избит в автозаке полицейским без удостоверяющего личность жетона. Последняя из акций — несогласованное шествие по Мясницкой улице в знак протеста против политики Путина. Тогда восемь активистов с баннером "Вчера Киев — завтра Москва" перекрыли улицу, зажгли файеры и двинулись в сторону здания ФСБ на Лубянской площади. Пятерых демонстрантов, в том числе Дадина, задержали и оставили на ночь в ОВД "Басманное".

Следственный комитет России успел возбудить по статье 212.1 дела в отношении еще трех активистов — Ирины Калымковой, Владимира Ионова и Марка Гальперина. Этому предшествовало подписание нескольких законов, ужесточивших ответственность за нарушения при проведении массовых акций. В июне 2012 года изменения коснулись и Кодекса об административных правонарушениях (КоАП). Законодатели увеличили штрафы за нарушение установленного порядка проведения митингов: для участников денежную санкцию увеличили до 20 тысяч рублей, а для организаторов — до 300 тысяч. Кроме того, посетителям массовых мероприятий запретили скрывать лица шарфами и масками и проводить "массовые гуляния", которые прошли в столице после событий на Болотной площади 6 мая 2012 года.

Однако Госдума на этом не остановилась. 22 июля 2014 года по инициативе "Единой России" был принят Федеральный закон №258, который установил уголовную ответственность за неоднократное нарушение порядка проведения митингов. Его разработчики не скрывали, что появлению в УК новой статьи способствовали события в Украине.

Статья 212.1 предполагает наказание в виде штрафа в размере от 600 тысяч до 1 млн рублей, обязательные либо исправительное работы, принудительные работы или лишение свободы на срок до пяти лет.

Уголовное дело грозит активисту в том случае, если он в течение 180 календарных дней больше двух раз участвовал в несанкционированных акциях и привлекался к административной ответственности по статье 20.2 КоАП ("Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования").

Алексей Бачинский

Источник: kasparov.ru