Игорь Ясин: «Если нет свободы собраний для ЛГБТ, ее нет и для всех остальных»

Несмотря на откровенно гомофобную политику российских властей и угрозы насилия, ЛГБТ-активисты все чаще публично заявляют о себе и своих правах. Представителям ЛГБТ непросто жить в России, не скрывая своей сексуальной ориентации. Закон о "запрете пропаганды однополых отношений", принятый в 2013 году, фактически узаконил дискриминацию в отношении них. Суды же при рассмотрении преступлений, совершенных против геев и лесбиянок, и вовсе не фиксируют мотив ненависти как причину правонарушений.

Несмотря на откровенно гомофобную политику российских властей и угрозы насилия, ЛГБТ-активисты все чаще публично заявляют о себе и своих правах. Представителям ЛГБТ непросто жить в России, не скрывая своей сексуальной ориентации. Закон о "запрете пропаганды однополых отношений", принятый в 2013 году, фактически узаконил дискриминацию в отношении них. Суды же при рассмотрении преступлений, совершенных против геев и лесбиянок, и вовсе не фиксируют мотив ненависти как причину правонарушений.

Игорь Ясин, один из лидеров "Радужной ассоциации", организатор ЛГБТ-акций и сопредседатель Профсоюза журналистов рассказал о том, как к ЛГБТ относятся в регионах, почему среди российских левых много гомофобов и как говорить о своих правах, чтобы быть услышанным.

Когда ты пришел в активизм?

Я заканчивал бакалавриат в Египте, учился в Каирском университете и еще там заинтересовался политикой. Впервые принял участие в уличных акциях — это были антивоенные демонстрации в 2003 году. Когда вернулся в Россию, решил разобраться, что происходит здесь в реальной политике. К тому моменту уже понимал, что мне близки левые взгляды. Стал искать в интернете, какие организации существуют и наткнулся на АКМ ("Авангард красной молодежи", организация, созданная в качестве молодежного крыла "Трудовой России" Виктора Анпилова; руководитель — Сергей Удальцов), общался с некоторыми активистами оттуда. Это меня сформировало. После нашел "Социалистическое сопротивление", которое потом переименовали в Комитет за рабочий интернационал. Тогда это была едва ли не единственная организация, выступавшая в поддержку прав ЛГБТ.

В чем поначалу заключалась твоя активистская деятельность?

Сначала это было участие в социальных акциях: против военных действий в Чечне, позже — акции против монетизации льгот. Осенью 2006 года провели антифашистскую кампанию против празднования Дня народного единства, который использовали в своих интересах ультраправые. В 2006 году начались конкретные публичные действия за ЛГБТ. Тогда организация GayRussia попыталась провести первый прайд. Это спровоцировало общественную дискуссию, в том числе среди левых. Обнаружилось, что в нашем обществе далеко не все гомофобы. Тогда мы познакомились, узнали, что нас много и начали действовать. С тех пор все пошло-поехало.

Общество на тот момент было готово обсуждать права ЛГБТ?

Представление об ЛГБТ на тот момент было сформировано бульварной прессой: что-то про каких-то фриков, про секс, а не про права и политику. Мы хотели это изменить, начать дискуссию о реальных проблемах. И это было сложно. Мы понадеялись, что проведение прайда поможет изменить ситуацию, но довольно быстро разочаровались. Прежде всего это было связано с субъективными обстоятельствами, но все же сыграло свою роль — от дискуссии вокруг ЛГБТ никуда было не деться. В 2010 году мы начали кампанию "Марш равенства" — это была попытка объединить разные социальные группы в борьбе за всеобщее равенство. В основе марша были ЛГБТ и феминистские идеи. Тогда же были и первые попытки принятия закона о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних.

А что не так с прайдами? Почему не получилось?

Изначально глава GayRussia, который пытался провести прайд, не планировал, как какой-нибудь Харви Милк (американский политик, открыто говоривший о своей гомосексуальности), строить движение. Было много дрязг, дискуссий внутри сообщества по поводу того, стоит ли вообще выходить на уличные акции. Для меня такого вопроса не стояло. Но подход организаторов прайда привел к тому, что люди просто перестали видеть смысл в уличной активности. Слишком многих задерживали, избивали. Люди начали воспринимать все как провокацию. К счастью, сейчас все меньше людей думают, что открытые гей-акции — это плохо. Но раньше такие настроения были сильны.

Когда в разных регионах стали принимать закон о пропаганде гомосексуализма, ЛГБТ-коммьюнити понимало, что с этим делать?

Все началось с такого закона в Архангельской области — это был июль 2011 года. В ответ мы пошли пикетировать представительство Архангельской области в Москве и были приятно удивлены, как много наших сторонников в стране. До этого казалось, что нас как общественной силы в России нет. Но к тому времени активизм чего-то достиг, хотя и был еще на начальной стадии. В 2011 году, когда началась волна протестов против фальсификаций на выборах, мы выходили со всеми, но у нас уже сформировалась своя крупная радужная колонна.

На ЛГБТ-активистов, которые не боялись выходить на улицу, постоянно нападали. Кто это был? Понимал ли ты, что шел на риск, когда выходил с радужной символикой?

В основном это были группы ультраправых молодых людей. Мы всегда готовились к таким проявлениям агрессии. Безопасность у нас в приоритете, даже дошло до того, что группа наших товарищей ходила на курсы самообороны. На массовых акциях рядом с нашей колонной всегда шли люди, следящие за безопасностью, без плакатов. Но на массовых акциях на нас уже особо не нападали, стало безопаснее.

Вы понимали, кем организованы такие нападения, избиения активистов на улицах?

У нас нет документальных доказательств, что кто-то этим дирижирует. Но государство и власти создали атмосферу безнаказанности, когда нападки и преступления против ЛГБТ не расследуются. Они дали этим агрессивным группам такой карт-бланш. Поначалу были какие-то фашистские и фанатские группировки. Позже появились православные — "Божья воля", например. Потом движение "Оккупай педофиляй", на фоне принятия законов против пропаганды гомосексуализма. Если даже напрямую никто не управлял этими нападениями, им дали все возможности безнаказанно калечить людей. Ведь кроме ЛГБТ нападкам подверглись иностранные студенты, мигранты…

На фоне такой атмосферы всеобщей ненависти возможен ли разговор о правах ЛГБТ?

До этого было еще хуже. До этого нас вообще не существовало в рамках общественной дискуссии.

1 апреля вышла статья в "Новой газете" о массовых преследованиях граждан республики по признаку нетрадиционной ориентации.

Тогда многие активисты даже не верили, что такое возможно, писали, что это гиперболизация — настолько ужасно это было. Мы плохо знали ситуацию в республике. Реальность такова — в Чечне, как и в других регионах, есть геи и лесбиянки. Они не говорили об этом публично и открыто, но к ним залезли в личную жизнь, в телефоны — и устроили репрессии и чистки. Это доказало печальный факт: в России ты можешь ничего не делать, к тебе все равно придут. Нам ведь многие говорят: "Не провоцируйте и вас не тронут".

Поначалу мы не знали, что делать с этой ситуацией. Главное было не навредить. Мы понимали, что люди там находятся по сути в заложниках. Я сидел в приложении для гей-знакомств, с помощью фейк GPS "расположил" свою анкету в Грозном на проспекте Путина. Пытался с людьми общаться. Все там сидят под скрытыми аккаунтами. В итоге завязались беседы. Люди мне писали, что находятся в безвыходной ситуации: "Я ничего не могу с собой поделать, но понимаю, что открыто и как хочу, я жить не смогу. Я люблю свою семью и прекрасно их понимаю, что они этого не примут. Не остается другого выхода — либо вести двойную жизнь, либо самоубийство".

Один человек написал, что скорее сам на себя руки наложит, чтобы никому из его семьи не пришлось этого делать, чтобы их за это не посадили. Некоторые рассуждали: вот сейчас все чеченцы ринутся на Запад под предлогом того, что их преследуют. Это бред — для них назваться открыто геем подобно самоубийству.

Мы создали петицию в поддержку ЛГБТ-сообщества Чеченской республики, требовали честного расследования убийств и пыток. Она собрала полмиллиона подписей. Мы не рассчитывали на такой резонанс.

Мы также боялись увязнуть в болоте предрассудков. Решили делать упор на то, что геи — это лишь очередная социальная группа, которую преследуют в Чечне. До этого под видом экстремистов кого только не задерживали: нарушителей правил дорожного движения, потребителей легких наркотиков, алкоголя, женщин, которые не так одеваются. Мы не скрывали, что речь идет о геях, но подчеркивали, что нарушается главное право человека — на жизнь. Нам удалось не дать эту тему замолчать. Да, проблема не решена. Но стало немного безопаснее.

То есть создавать информационный шум — это единственный путь обезопасить ЛГБТ сейчас?

Правозащитники говорили нам: мы десятки лет бьемся, чтобы на международном уровне привлечь внимание к проблемам в Чечне. А вот у ЛГБТ получилось!

Какова ситуация с ЛГБТ в других регионах России сейчас?

Во многих городах сейчас есть очень активные группы: например, в Архангельске, Томске, Омске, Екатеринбурге. На Северном Кавказе — отдельная история. Но нигде нет такой жесткой ситуации, как в Чечне. Я убежден, что это связано не столько с чеченскими обычаями, сколько с кадыровским режимом. Без него не было бы такой трагедии. В России проблема не в том, что наше общество дремучее — хотя и это тоже, и предрассудки в отношении ЛГБТ останутся еще долго. Но государственная политика только способствует развитию и действиям маргинальных дремучих и агрессивных консерваторов-гомофобов, которые чувствуют себя безнаказанно. И люди думают, что эти группы транслируют какое-то общественное настроение. На самом деле нет. Они транслируют настроение только своей маргинальной группы. В целом, я думаю, что большинство населения страны индифферентно в отношении ЛГБТ. Если бы власти не ставили палки в колеса, не нагнетали атмосферу и не препятствовали активистской деятельности, то ситуация внутри ЛГБТ-сообщества была бы иной уже сейчас.

Но по сравнению с началом нулевых есть какие-то подвижки?

В то время даже не было серьезной дискуссии о правах ЛГБТ и открытого активизма. Сейчас ЛГБТ-кинофестиваль "Бок о бок" собирает сотни людей по всей стране. Даже в официозных СМИ язык изменился, по крайней мере встречаются материалы, где есть попытка нейтрального освещения деятельности ЛГБТ-сообщества. В СМИ выучили аббревиатуру ЛГБТ и широко ее используют — это уже достижение. У нас появились союзники, правозащитники, которые готовы выступать в защиту наших прав. Раньше дискуссии среди либералов и левых были ожесточенные. Но теперь и в этой среде принимают, что ЛГБТ есть, от них никуда не денешься. Если бы нам не препятствовали, можно было бы добиваться значительно больших результатов. Я не говорю сейчас о легализации гей-браков. Но по крайней мере ограничили бы дискриминацию в разных сферах, в том числе в трудовой, в плане свободы собраний тоже. И можно было бы уже показать, что в России можно проводить гей-парады и это не вызывает такого отторжения в обществе.

Еще один позитивный пример: раньше геям было запрещено быть донорами крови в России. Эту норму несколько лет назад отменили. Может, это и не связано напрямую с активизмом. Но мы выступали против этой дискриминационной меры. И это показатель, что чего-то можно добиться.

Как подняться до борьбы за гражданские права? Например, о допуске к партнеру в больницу? Чего еще лишены ЛГБТ в России?

У нас в стране не разработано антидискриминационное законодательство. Важно добиваться не только принятия законов, но и их исполнения. Что же касается закона о пропаганде гомосексуализма, то в первую очередь мы должны добиться его отмены. Важно еще и то, чтобы в судах начали учитывать гомофобные мотивы совершения преступлений — этого по-прежнему нет, потому что ЛГБТ не считаются социальной группой. На мой взгляд, такие изменения вполне реальны. Мы боремся за создание кризисных центров по всей стране и возможности доступа жертв насилия к ним. У нас такая позиция: связать наши требования с общегражданскими, показать, что они не противоречат им. Если нет свободы собраний для ЛГБТ, ее нет и для всех остальных.

Почему известные люди — актеры, режиссеры и другие деятели искусства, а также люди, занимающие высокие посты, не говорят о своем отношении к ЛГБТ?

Они просто боятся потерять свой капитал — символический и реальный. Ситуация изменится не тогда, когда кто-то будет делать громкие каминг-ауты, а когда движение ЛГБТ добьется каких-то успехов. Это и на Западе так: например, Рикки Мартин совершил каминг-аут по историческим меркам совсем недавно. Хотя я лично ожидал, что у нас в стране все будет гораздо хуже — некоторые российские знаменитости ведут себя достойно, выступая против гомофобии.

Потеряют капитал — что ты имеешь в виду?

Речь банально о деньгах. Если они будут открыто поддерживать ЛГБТ, им в России закроют многие двери.

Насколько эффективной тебе кажется практика "принудительных" каминг-аутов, когда активисты обнародуют имена высокопоставленных чиновников, которые являются гомосексуалами?

Это очень опасный инструмент — он идет в противоречие с целью, которую мы преследуем. Цель — борьба с предрассудками. Мы не можем использовать гомофобию против гомофобов.

Даже внутри твоей среды — людей левых взглядов — очень много гомофобов. По вопросу отношения к ЛГБТ раскалывались многие левые и в том числе анархистские организации.

Я убежден, что настоящая идея левых — освобождение от любого угнетения. Поэтому настоящие левые не могут быть гомофобами. Но мы живем в реальном обществе, в этой среде предрассудки давят на всех. Многие левые говорили: "Если мы будем поддерживать ЛГБТ, простые рабочие нас не поймут". Но это как сто лет назад левые бы сказали: "Не надо выступать против антисемитизма и погромов, потому что нас крестьяне и рабочие не поймут".

Вопрос еще и в том, что ЛГБТ стали излюбленной мишенью для нападок со стороны властей, поэтому когда леваки или либералы выступают против ЛГБТ, они встают на сторону власти. И активность ЛГБТ за последние годы поставила оппозиционеров перед выбором – либо вы на стороне власти в их политике против ЛГБТ, либо все же на стороне ЛГБТ.

Не все, оказавшись в такой ситуации, поспешили занять сторону ЛГБТ, но многих это подтолкнуло к переосмыслению своих прежних позиций. Кому-то иногда просто достаточно побольше узнать о том, за что же реально борются ЛГБТ-активисты, другие начали хотя бы сомневаться в своих предрассудках – и то хорошо. ЛГБТ-активизму, мне кажется, вполне подходит известное выражение: "Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, потом начинают бороться с тобой… А потом ты побеждаешь".

Источник: opendemocracy.net