Публикуем интервью с адвокатом Ильей Новиковым. Напомним, анархист Дмитрий Бученков был задержан полицией и водворен в СИЗО в декабре 2015 года, его преслудеют за активную политическую деятельность, он признан политическим заключенным рядом правозащитных организаций РФ.
Публикуем интервью с адвокатом Ильей Новиковым. Напомним, анархист Дмитрий Бученков был задержан полицией и водворен в СИЗО в декабре 2015 года, его преслудеют за активную политическую деятельность, он признан политическим заключенным рядом правозащитных организаций РФ.
Дмитрию Бученкову сменили меру пресечения на домашний арест. Только спустя 15 месяцев дело сдвинулось с мёртвой точки в пользу обвиняемого. Это связано с вашим приходом в дело, или как сейчас модно говорить «оттепель» или просто стечение обстоятельств?
— Не хочу строить догадок на этот счёт. Скорее всего сработало всё в совокупности. В особенности то, что ситуация была немного скандальна для следствия в том смысле, что по стандартам Верховного суда, каждый раз когда следователь просит продлить меру пресечения , обязаны обосновать на что не хватило времени в прошлый раз, а это ходатайство и предыдущее , которое следствие продлевало в декабре прошлого года , они просто были списаны друг с друга. И это в принципе не очень хорошо. Отчасти это можно расценивать как сигнал суда Следственному Комитету, что не заставляйте нас вас прикрывать, давайте выполняйте своё «домашнее задание», подготовьте позицию. Но плюс даже на этой стадии в том, что дело резонансное. Не знаю, дойдёт ли оно до суда по существу и что будет на суде, но, во всяком случае, когда мы собирались на заседании суда 27 февраля там было какое-то количество прессы. К делу есть внимание, это дисциплинирует и суд и прокуроров.
При этом изменению меры пресечения я бы не приписывал каких-то чудесных свойств и мы не считаем что мы уже на полпути к оправдательному приговору. Домашний арест гораздо лучше для Дмитрия и для нашей работы. Но это еще не залог успеха. В случае с Иваном Непомнящим, ему тоже сменили меру пресечения, он сам ездил на следственные действия, а в итоге ему дали реальный срок. Поэтому слишком обольщаться не стоит.
Тем не менее, мера пресечения продлена до 6 мая 2017 года. Ваши прогнозы, дело дойдёт до суда или развалится?
— Здесь нечего прогнозировать. Мы как раз и работаем, чтобы оно развалилось.
Вы склоняетесь к мнению, что дело Дмитрия Бученкова это сфабрикованное дело?
— Я не то что бы склоняюсь, я уверен в этом! В первую очередь оно сфабриковано в том смысле, что человек на болотной это не Дмитрий. Сейчас мы однозначно утверждаем, что это не он!
Но здесь есть другой пласт, что Болотное дело, в принципе, сфабриковано в целом. И этот пласт такой отработанный, то есть, всё что можно было выжить из понятия законности митинга, понятия права на собрания, из понятия законности сопротивления, превышения полномочий полиции, всё это выжали уже наши коллеги. Мы не будем концентрироваться на предыдущих Болотных делах.
У нас не стоит задача защита действий того человека («козырька»), у нас стоит задача защиты нашего доверителя Дмитрия Бученкова. И, исходя из этого, я назначил награду в 250 000 рублей за информацию о «козырьке». В нормальном непредвзятом суде, у нас были бы очень хорошие шансы оправдать Дмитрия. К сожалению, по опыту работы с российским судом могу сказать, что без мяса этот тигр оставаться не любит. Да, пока есть шансы вытащить Дмитрия и без выяснения личности того человека, но никаких гарантий у нас нет и не будет, поэтому я продолжу копать и в ту сторону.
На вашем опыте адвокатской работы ваш подзащитный первый анархист, вернее анархо-коммунист, как Дмитрий сам себя называет. Есть ли сложности в работе, и какие они?
— Нет, у меня нет сложностей, связанных с убеждением Дмитрия. Бывают такие дела, когда защита ставит перед собой какие-то идеологические цели и суд используется как трибуна. Тогда хорошо когда у адвоката совпадают убеждения с подзащитным и очень плохо, когда не совпадают. Была очень популярная сентенция у Ленина, что адвокаты сволочи и держать их надо в ежовых рукавицах. Речь о конфликтах между защитником и клиентом, когда либеральные дореволюционные адвокаты пытались защитить революционеров, исходя из общей идеи что чем меньше человек получит тем лучше.
А у революционеров были вообще другие приоритеты, им надо было сказать что-то важное, озвучить, показать, а вы нам мешаете, говорите юридические вещи, а они нам не интересны. Возникали споры. Но это не наш с Дмитрием случай. Меня позвали работать, имея конечной целью оправдать и освободить Дмитрия, при том, что я не анархист и никогда им не симпатизировал. Здесь я выступаю как врач, меня позвали лечить пациента, и какие у него политические убеждения, не имеет никакого значения.
Вы были адвокатом у украинского офицера Надежды Савченко. Что можете сказать об особенностях этого дела?
— Очень много раз уже говорил об этом деле. Проще взять какое-нибудь моё старое интервью там вы всё найдёте. Но между прочим у дела Савченко и Бученкова есть нечто общее. В обоих случаях есть перегретый бэкграунд. Там потому что в Украине война и по телевизору россиянам говорят «бендеровцы» и «убийцы». А здесь Болотное дело, и нам рассказывают про майдан и американские деньги. Это первое. Второе то, что в обоих случаях защита строит свою линию не вокруг абстрактной идеи справедливости, а вокруг конкретного алиби. Это наиболее благоприятная ситуация для защиты, хоть в политическом деле, хоть в обычном. Если бы у нас был суд с присяжными, можно было бы и в более неочевидных случаях добиваться оправдания. Но такой возможности нет и оперировать с доказательствами алиби – наилучший вариант из того, что мы имеем.
Есть мнение, что Болотоное дело это такой удобный инструмент у государственных органов для борьбы с оппозицией. С момента этого события прошло уже почти 5 лет, некоторые участник марша уже отбыли срок, и вышли на свободу. Почему до сих пор дело не закрыто и когда это может случиться?
— Я в болотном деле человек новый, так случилось, что все предыдущие эпизоды проходили мимо меня. Бученков последний «болотник» как принято считать. Я затрудняюсь сказать, по состоянию на весну 2017 года остается ли Болотное дело инструментом какой-то большой политики. По тому кусочку, который успел увидеть я, этого скорее не заметно.
В 2012 году это могла быть установка – давайте запугаем как можно больше людей, но сейчас это дело доживает свои последние месяцы, так как истекает срок давности по двум основным статьям (318 ст. нападение на полицейских и 212 ст. массовые беспорядки). По ним срок давности истекает 6 мая 2018 года. И все кого не успеют арестовать и предъявить обвинение до октября-ноября 2017 года, с учётом всех формальностей, они видимо не успеют быть осуждены за истечения срока давности. При том, что следствие продлено до 9 сентября 2017 года.
На мой взгляд, эта масса движется уже по инерции в силу того, что проще дождаться истечения сроков и дело умрёт своей естественной смертью. Никто не хочет лично нажимать на тормоз, проще дождаться, когда у этой огромной машины кончится топливо и инерция и она встанет сама.
На ваш взгляд Болотное дело изначально спланировано государством? Это какое-то показательное выступление? Кто был на самом деле организатором этого «мероприятия»?
— Я не знаю, в какой степени спланировано. Мне трудно сказать в какой степени это был план, а в какой истеричная реакция по факту. Я вообще не сторонник теории заговоров. На практике же часто действуют по ситуации. А ситуация стандартная: дело возбудили, а у начальства спрос. И некоторые люди делали на этом карьерный рост. И где находятся личные карьерные амбиции следователей, и где начинается хитрый утверждённый план Администрации Президента, я не хочу гадать. Понятно, что там было и то и другое, а в каких именно пропорциях – когда-нибудь узнаем.
Каковы шансы найти того самого «козырька»? Объявлена крупная сумма денег.
— С момента объявления награды этого человека прошло 3 недели. Было 3 очень похожих внешне кандидата. Двоих мы по разным причинам уже отбросили. А последнего еще проверяем. Шансы на мой взгляд хорошие, так как никто из нас не остров, у всех есть друзья и знакомые. Кроме того, за это время мы нашли несколько новых кадров с козырьком, которые изначально были в деле, но которые следствие проглядело. Там четко видно, что это не Дмитрий. Так что опознание, как я уже говорил, не единственный наш путь. Но мы продолжаем проверять все сообщения. Хотя часто пишут разные городские сумасшедшие, в духе, «у нас есть хороший экстрасенс , давайте к нему обратимся и он вам всё найдёт». Это было предсказуемо.
Дневник сестры Дмитрия, Натальи, где есть запись что 6 мая 2012 года Дмитрий был дома у родителей, и соответственно, никак не мог принять участие в событиях на Болотной, химическая экспертиза показала что эта запись была сделана в мае 2012 года , а это ведь уже вещественное доказательство, даже без портретной экспертизы видно что это совершенно разные люди, почему следствие это не берёт во внимание?
— Ну, понятно, почему следствие не берёт это всё во внимание, так как им пришлось бы расписаться, на что они потратили год работы и тратили деньги на экспертизы. Им всем платится зарплата, на эти свои экспертизы они потратили кучу казённых денег. Даже на содержание Дмитрия под стражей на все сопряжённые с этим расходы (конвоирование и т.д.) потрачено огромное количество денег. Дешевле жить в пятизвёздочном отеле, чем в СИЗО, если посчитать все, что тратится.
Но вообще дневник сестры – не главный наш аргумент. Если дойдет до суда, мы будем обсуждать и его тоже, но пока гораздо важнее как следствие обходится с фото и с назначением экспертиз по ним. Моя коллега Светлана Сидоркина в июле 2016 ходатайствовала о приобщении хороших, большого разрешения фотографий «козырька», которых не было в деле. Она нашла фотографов которые их сделали, все зафиксировала. А следствие отказалось их приобщать «чтобы не затягивать время». В итоге экспертиза, которая узнала в «козырьке» Дмитрия Бученкова велась по паршивенькой видеозаписи. Следователи смотрят в конец, где выводы, видят там положительный результат и больше им ничего не нужно. Но следователь не может не видеть, что эксперт написал ему выше, в той же экспертизе, что сопоставление производится путём визуального сходства. То есть методом «на пальцах», потому что замерить и определить тождество не позволяет качество картинки. А качественную они сами не приобщили. Как это назвать? Вот об этом мы в первую очередь говорим сейчас.
Дневник сестры – это конечно красивая история. Если до суда дело дойдёт, то мы, конечно, это будем использовать. Нужно иметь ввиду, что по доказательной силе любые дневники или заметки (даже если они были написаны в то время) на 2-3 ранга уступают видео доказательствам. И еще, на самом деле у нас ведь нет задачи доказать, что Дмитрия не было на Болотной. Даже, если, например, он был в толпе где-нибудь, в принципе нас это устраивает, вопрос сводится к тому был ли он тем человеком которым его считает обвинение.
Следствие как-нибудь прокомментировало нарушение с их стороны? В частности, Дмитрия прятали сначала в ИВС, адвоката Светлану Сидоркину не допускали к делу.
— На этот вопрос Светлана лучше ответит, она с самого начала в этом деле. От себя скажу, что на сегодняшний день это не будет иметь отношение к утверждению или не утверждению обвинительного заключения. В принципе жалоба на незаконность лишения свободы Европейским судом по правам человека уже коммуницирована , причём в такой форме, что это почти наверняка означает выигрыш заявителя, и, соответственно, проигрыш России. Но это сейчас дело второго плана.
Были какие-то сложности с переводом Дмитрия на домашний арест?
— Сложности были, и они до сих пор ещё не закончились. Основная их часть связана с тем, что работать с Дмитрием продолжает Следственный Комитет. Решение о домашнем аресте принял суд, а исполнять это решение должен ФСИН и координация между этими двумя органами построена крайне слабо. А именно, Следственный Комитет настаивает, чтобы Дмитрий ежедневно являлся на ознакомление с материалами дела, то есть ездил каким-то образом из Апрелевки в Москву, а ФСИН до сегодняшнего дня говорит, что не может этого допустить, либо пусть следствие берёт на себя ответственность чтобы Дмитрий перемещается с сопровождением, а на сопровождение денег нет. И крайним в этой ситуации оказывается Дмитрий.
Ещё проблема в том, что у него все вещи остались в СИЗО и получить их не просто, так как следствие отказало в ходатайстве сходить к нотариусу, вызывать нотариуса на дом мы не можем, потому, что это нарушение домашнего ареста. Без нотариуса мы не можем сделать доверенность, без доверенности никто не может сходить в СИЗО за вещами Дмитрия. В итоге получается замкнутый круг. Со временем мы эту ситуацию разрешим. В любом случае, то что сейчас Дмитрий уже не в СИЗО и домашний арест – это огромный прогресс.
Источник: avtonom.org